Кроличья нора, или Хроники Торнбери

Граменицкая Елена Владимировна

– Вы мне не верите! Думаете, он опровергнет очевидное? Жаль, что мы друг друга не поняли!

Молодая женщина встала и, резко развернувшись на каблуках, покинула комнату.

«Не особенно вежливый финал, Мари, впрочем, как и начало. Но мне все равно. Мне уже абсолютно все равно».

Нужное решение подсказано. Надо уезжать. Ничего страшного не случится – перееду в Лондон, сниму на пару последних ночей отель, а если получится – просто поменяю дату вылета. Пара пустяков. А вот другое – совсем не пустяк: я как была здесь чужаком, так и остаюсь, неважно, сколько времени проходит. Судьба опять сыграла

со мной в поддавки, и я сглотнула наживку. Как не было предназначено жить здесь с любимым, так и не суждено с его подобием. Но, несмотря на всю иронию, будет невежливо покинуть Торнбери не попрощавшись и не предупредив Томаса. А самое главное – не поблагодарив его за оказанное гостеприимство.

Я отправилась искать Тома.

Безуспешно стучала в его комнату – никто не открыл. Дверь кабинета заперта, и на стук никто не ответил. Томаса не было ни в гостиной, ни в библиотеке, ни в галерее, ни в зимнем саду. Я направилась на кухню, чтобы найти слуг и расспросить о хозяине, но по дороге столкнулась с входящим в дом Гаем.

– Слава Богу, хоть кого-то я нашла. Ты случайно не видел Тома?

Брови Гая удивленно взлетели над зеркалами очков:

– А разве он тебе ничего не сказал? Как это похоже на него… Но все равно странно. Он же знал, что ты улетаешь. Детка, утром он поехал в Лондон. Отец вечером позвонил и потребовал присутствия на сделке у нотариуса. Томас обещал по возможности вернуться завтра к вечеру. Так что теперь мой черед развлекать гостью! Что-то случилось? Ты взволнована.

– Завтра к вечеру? – машинально повторила я, и сердце заныло.

«Он обещал вернуться, и то, „по возможности“, только завтра вечером, зная, как мало времени мне осталось. Уже в ночь на воскресенье мне надо покинуть поместье, чтобы успеть в аэропорт на ранний вылет… И он даже не нашел возможности предупредить о своем отъезде? Мари-Энн горько ошибается, я совершенно безразлична ему. Что я вообще здесь делаю?»

Решение созрело молниеносно.

«Я уеду прямо сейчас, к черту все вежливые формальности. Напишу записку с выражением огромной благодарности и объяснением преждевременного отъезда – все просто».

Стараясь сохранять спокойствие, я взглянула на вечно улыбающегося мистера Лэндола.

– Так складываются обстоятельства, что я не могу дожидаться возвращения Томаса. Мне необходимо уехать… – увы, наигранной твердости хватило ненадолго, и я замолчала, подыскивая дальнейшие оправдания.

В зеркальных стеклах отразилось мое взволнованное лицо.

– Ты хочешь сбежать? Почему?

Терять было нечего.

– Гай, это правда, что у твоей кузины ребенок от Тома? Лицо Гая помрачнело.

– Откуда ты знаешь? Это она сказала тебе? Глупая овца, не могла подождать еще пару дней. Это не твои проблемы.

– Я не вижу никаких проблем, просто ответь на вопрос.

– Да, но это ничего не значит. Я всегда говорил, что она не удержит его ребенком! Шантажировать мужчину собственной дочерью – глупо!

«Безусловно, глупо. Собственная дочь никогда ничего не решала, ее можно забыть, выкинуть из жизни, взвалив на нее неведомые чужие грехи».

– У меня большая просьба. Я напишу Тому письмо, ты передай его со словами огромной благодарности за оказанное гостеприимство. И, пожалуйста, помоги мне вызвать такси до Лондона.

– Элен,

ты с ума сошла. Томас меня точно убьет, если узнает, что я отпустил тебя. Подожди, сейчас я ему наберу, – Гай полез за мобильным.

Ну конечно, это проще всего, сейчас я все скажу, извинюсь за непредвиденный отъезд, проблема будет решена сама собой. Почему идея позвонить не пришла мне в голову?

Гай набрал номер на телефоне, но Томас не ответил. Он был вне зоны доступа.

– Возможно, в этот момент он находится у нотариуса и отключил трубку? – предположила я.

Гай неуверенно согласился со мной, но обещал его обязательно вызвонить. А пока…

– Иди собирайся, я сам довезу тебя до города, и не спорь, могу же я что-то сделать? Томас ни за что не позволил бы дорогой гостье уехать на такси.

«Действительно, он джентльмен…»

Я быстро поднялась в комнату и побросала в чемодан вещи, что захватила с собой для поездки. Странная ситуация: прошлый раз я бежала отсюда, потому что мне грозила смерть, теперь все наоборот – я угрожаю маленькому ребенку. Ожидать возвращения Тома два дня, чтобы увидеть лишь перед прощанием – где логика? Пора покидать сцену, моя роль который раз сыграна, аплодисменты прозвучали. Этот дом не был моей судьбой и уже второй раз изгонял меня, пора смириться с неизбежным и перестать ломиться в закрытую дверь!

Закрыв чемодан, я успела написать несколько строк Томасу, где поблагодарила за гостеприимство и за исполнение мечты. Несколько мгновений сомневалась над словами «буду рада твоему звонку или письму»… – и не написала их. Зачем?

С домом я решила не прощаться. Чем быстрее я его покину, тем лучше. Второй раз уже не страшно…

Взяв вещи, постучала в комнату Гая, он моментально открыл дверь, как будто не отходил от нее ни на шаг и ждал моего появления. Протянула записку для Томаса, Гай вновь попытался отговорить меня, но, поняв, что я непреклонна в своем решении, с тяжелым вздохом смирился:

– Хорошо, во всяком случае, я сделал все от меня зависящее…

С этими словами он взял с полочки ключи от машины, подхватил мой чемодан и жестом пригласил последовать за ним.

В холле первого этажа не было ни одной живой души, ни одного свидетеля моего очередного бегства. Я восприняла это как добрый знак – все идет правильно, без помех. Как и тогда.

Мы свернули за дом; около гаража стоял ядовито-лимонный «порш кабри».

«Заблаговременно выкатил, словно не рассчитывал, что переубедит меня остаться. Побег из сказки обещает быть эффектным, с ветерком».

Стараясь не смотреть по сторонам, я села на переднее сидение рядом с Гаем.

Пока он выруливал, я зажмурила глаза и опустила низко голову, боясь взглянуть на фасад. Невыносимо тяжело было снова прощаться с Домом.

Пока машина ни отъехала подальше и не свернула на аллею, я не меняла положения и не осмеливалась смотреть по сторонам. И только когда почувствовала себя на безопасном расстоянии, исподтишка взглянула на Гая.

Он вел машину, странно улыбаясь. Симпатичное лицо казалось вырубленным из камня, приподнялись лишь уголки рта, словно на маске Джокера. Он повернулся ко мне и, продолжая криво ухмыляться, спросил: