Кроме нас – никто
Шрифт:
Вечером, но еще засветло приехал капитан Топорков, поставил машину в автопарк и сразу направился в палатку к майору. Тот сидел за какими-то бумагами. Кажется, заполнял спецификацию по проведенным полетам и готовил акт на расходование боеприпасов.
– Как дела? – Майор, не любящий бумажную волокиту, обязательное для каждого командира подразделения заполнение различных форм и формуляров, выглядел недовольным.
Топорков же выглядел, наоборот, довольным и даже румянился лицом, что даже сквозь загар было видно. Помимо того, что он вообще любил ездить на БМП и чувствовать легкую управляемость тяжелой машины, он еще, похоже, прибыл с хорошими вестями.
– Кажется, нашел нечто подходящее. От города километров десять. Маленький кишлак в стороне от дороги. С десяток домов. Из жителей только старуха в чадре, черная коза и два симпатичных белых козленка. Понимаешь, коза черная, а козлята у нее белые… Интересно, какой масти козел?
– Червовый… – проворчал в ответ майор. – Черное и белое вообще, согласно законам физики, мало друг от друга отличаются. Все зависит от того, с какой стороны смотреть. Давай ближе к делу, у меня времени мало…
Капитан глянул на бумаги и вздохнул. Когда он командовал отдельной ротой, ему приходилось заниматься такой же волокитой.
– Остальные дома пустуют. Заброшены и основательно разграблены… Как раз то, что нам надо. Подъедем, никто не поинтересуется. Старуха не высунется… Она, меня заметив, сразу в свою кибитку вприпрыжку прятаться побежала… Коза с козлятами не высунется тем более. Побоится, что козлят съесть захотим… Козлятинка молодая, кстати, вкусная, я пробовал… Ладно… Я выбрал пустой дом с краю… Остальные тоже проверил. Спокойно, как ночью на кладбище… Работать можем смело…
– Годится, – согласился майор и снова придвинул к себе бумаги, требующие его пристального внимания. – Теперь дело за старлеями… Не забудь, кстати, как Доктор Смерть просил, стул покрепче в машину забросить…
– Уже с собой вожу. В других развалинах подобрал. Добротный, самодельный, тяжелый, словно из русской деревни… И когда ж старлеи быть обещали?
– Как освободятся… Я тебя позову…
И принялся за нудную работу, предоставив капитану возможность вздохнуть и уйти. А капитану, похоже, хотелось пообщаться. Но когда командир не в духе, свою разговорчивость лучше придержать до следующего случая.
Старшие лейтенанты Семарглов и Вадимиров появились только перед самой темнотой, когда майор Солоухин возвращался к себе в палатку из штаба. Они поджидали его возле полога. Вошли вместе.
– Докладывайте…
– Мы готовы, товарищ майор, – к старшему лейтенанту Семарглову вернулась, кажется, его внешняя беспечность. – Весь рабочий и нерабочий день полковника запротоколирован, протокол подписан. Дело за Топорковым…
– Он свое дело сделал. Нашел что-то подходящее. Когда будем действовать?
– Лучше бы не откладывать…
– Лучше не откладывать. Завтра утром можно?
– Это было бы хорошо.
– Тогда зовите Топоркова и Доктора Смерть…
Выехали из городка за час до рассвета. Впереди БМП с капитаном Топорковым за рычагами, за БМП на некоторой дистанции «уазик» с остальными. Быстро миновали город. Встречный афганский патруль даже руку не поднял, чтобы остановить для проверки советские военные машины. Опыт – советские военные афганскому патрулю подчиняться обычно не желают. Миновали глиняные полуразвалившиеся арочные ворота – остатки городских укреплений прошлого века. Скоро Топорков свернул с дороги к недалекому заброшенному кишлаку. Впрочем, сам кишлак в темноте никто еще не видел. Перед рассветом звезды попрятались, и только свет фар вырывал разбитое полотно дороги из темноты.
БМП остановилась на окраине. Капитан вышел, показал:
– Эта вот кибитка… Бедненький был дом…
Вошли, посветили фонарями, проверили каждый угол, и только после этого Топорков принес заказанный Доктором Смерть стул. Солидный стул, тяжелый, украшенный кустарной грубой резьбой. Самому Доктору Смерть с его центнером веса сидеть на таком можно без опасения не вовремя и неудобно приземлиться. Но Доктор сразу поставил стул в центр комнаты, проверил устойчивость, не садясь на него, а только поворочав ножками по полу, и отошел в сторону, показывая, что стул он заказывал совсем не для себя.
– Меня сейчас больше всего волнует один вопрос… – сказал, повернувшись к Солоухину. – Будет ли этот полковник разговаривать по-русски? Надо было взять все-таки переводчика…
– Не хочется вмешивать Николаева. Он не в курсе событий. Чем меньше будет людей задействовано, тем нам спокойнее. Я с этим полковником общался без переводчика спокойно. Он даже матерится по-русски, правда, неумело. До уровня морского офицера явно не тянет… В целом, он не произвел впечатления сильного человека с характером. Надеюсь, у нас не возникнет проблем.
– Здесь будет не простой разговор. Скополамин заставит его не разговаривать, а болтать. Много-много болтать, высказывать все, что он знает… Нужно только вовремя задавать наводящие вопросы, чуть-чуть с провокацией, чтобы возбудить желание к возражению. Нам остается только надеяться, что на вопросы, заданные по-русски, он отвечать будет тоже по-русски. По инерции…
– Может быть, удастся разговорить его и без скополамина. Скополамин – это только на крайний случай.
Майор Солоухин вытащил из армейского рюкзака портативный пленочный магнитофон. Проверил батарейки.
– Раз… Два… Три… – проверил запись.
Магнитофон работал.
Солоухин пристроил его на обломках какого-то шкафа, рядом с саквояжем Доктора Смерть.
– Товарищ майор, нам пора… – поторопил Вадимиров. – Он уедет…
– Давайте… – напутствовал Солоухин.
– С богом… – добавил Гагарин.
Два майора остались дожидаться в доме. Капитан и два старших лейтенанта выехали на операцию. На своих привычных уже транспортных средствах…
Все прошло довольно просто и буднично. Пустынные улицы окраины города, окруженного со всех сторон войной, не были, к счастью, заполнены любопытной толпой. Только где-то вдалеке играли дети. Старенький, времен Второй мировой войны «Виллис» под пыльным брезентовым тентом ехал с той скоростью, с какой ему позволял это делать давно отработавший свое двигатель. Внезапно с боковой улицы выехала боевая машина пехоты и опасно остановилась, перегородив неширокую проезжую часть. Водитель «Виллиса» вышел, чтобы отчитать как следует водителя БМП, выглядывающего из люка. И даже воздуха уже в грудь набрал, чтобы выглядеть солиднее. Но тут же откуда-то сзади на скорости, подняв облако пыли, вылетел «уазик». Из него стремительно, как атакующие волкодавы, выскочили два человека в советской военной форме, беззастенчиво ухватили за шиворот маленького человечка в форме полковника афганской армии, на ходу отобрали оружие и затолкали его самого в распахнутые задние дверцы БМП. Один из военных тоже сел в БМП, которая сразу тронулась. Второй осмотрелся, проверяя спокойствие улицы, нарушенное разве что шумом двигателя тяжелой бронированной машины, сел в «уазик», и быстро набрал скорость.