Кроссовки. История культовой обуви шаг за шагом
Шрифт:
В 1843 году, за год до того, как Гудиер запатентовал свое изобретение, его соперник в производстве обуви Гораций Дей проделал путь из Массачусетса в Нью-Джерси, чтобы познакомиться с Гудиером и выведать секреты процесса вулканизации. С тех самых пор Дей стал колючкой в боку Гудиера. Он не только наводнил рынок резиновыми изделиями более низкого качества, но и дошел до того, что объявил себя изобретателем вулканизации. Патент Гудиера он назвал «мошенничеством и надувательством». Гудиер в прошлом уже подавал на Дея в суд, но в 1851 году он и его лицензиаты объединились, чтобы раз и навсегда покончить с неправомерным использованием патента Гудиера.
В середине XIX века суды по поводу неправомерного использования патента не были новинкой, так как во время промышленной
Гудиер убедил Дэниела Уэбстера, тогдашнего государственного секретаря и одного из величайших ораторов Америки, представлять его в суде. Уэбстер не соглашался до тех пор, пока Гудиер и его лицензиаты не предложили ему 10 000 долларов за одно только появление в суде и еще 5000 долларов в случае победы. В то время, когда неквалифицированный рабочий мог рассчитывать на 75 центов за день работы, сумма была больше, чем когда-либо до этого предлагали американскому адвокату, и ее было достаточно, чтобы оплатить внушительные долги Уэбстера, жившего на широкую ногу. Он согласился.
Дей привел в суд собственного чемпиона юриспруденции, чтобы противостоять Уэбстеру. Адвокат Руфус Коэйт по прозвищу Волшебник закона умел выигрывать дела, которые, казалось, были провальными. Именно он успешно провел «лунатическую защиту» в суде над убийцей. Неожиданно дело Гудиера стало сенсацией. Уэбстер был живой легендой, и этот процесс мог стать последним шансом для публики увидеть его в действии, а противостоял ему другой титан юриспруденции. Поэтому люди ринулись в суд, место рассмотрения дела пришлось изменить, но и после этого некоторые газетные репортеры сообщали о том, что занять место в зале суда смогли около семисот зрителей.
Два дня в марте 1852 года Дэниел Уэбстер поражал своим волшебством переполненный зал суда. Гудиер сидел слева от своего адвоката, когда тот, стоя, долго и красноречиво описывал тяжелую историю изобретателя.
«Было бы болезненно говорить о его крайней нужде, – сказал Уэбстер, описывая тяготы жизни Гудиера, которые, казалось, оставили след на землистом лице изобретателя. – Семья жила в нищете, плохо одевалась, а он собственными руками собирал крошечные щепки, чтобы согреть дом, страдая от упреков – не жестких упреков, так как никто не мог так поступить с ним, – и терпя насмешки и возмущение от друзей».
В рассказе «Дьявол и Дэниел Уэбстер» герой под именем Уэбстера успешно выигрывает дело фермера, который продал душу дьяволу. В деле Гудиера настоящий Уэбстер выступал не против демонического мистера Сатаны, а против «патентных пиратов». Все научные аргументы он изложил простыми словами: «Всем известно, что воздействие жары на натуральные субстанции приводит к их расширению, а воздействие холода приводит к их сжатию». Он с юмором описал проблемы каучука до вулканизации: «Однажды я взял [резиновый] плащ и выставил его на холод. Он замечательно стоял сам по себе. Я добавил к плащу шляпу, и многие прохожие предполагали, что они видят стоящего у крыльца фермера из Маршфилда». Но жемчужины своей риторики Уэбстер приберег для благородных страданий Гудиера: «У него было два дела, его семья и его открытие… Не обращая внимания на трудности, с которыми он сталкивался, он двигался вперед. Если его упрекали, он сносил это. Если наступала нужда, он страдал от нее, но все равно продолжал».
Эта речь станет последней великой речью Уэбстера. Несколько месяцев спустя он умер, упав с лошади. Завоевав сочувствие суда, Гудиер выиграл дело против любого последующего неправомерного использования его патентов. Все выглядело так, словно именно он в конце концов вернет к жизни торговлю каучуком.
Первые кроссовки были произведены для странного спорта – крокета.
Хотя соревнования по спортивной ходьбе и другие новые и популярные спортивные события привлекали любителей делать ставки, игра в крокет появилась как моральная и социальная альтернатива для среднего класса. Массовое производство инвентаря и появление большого количества парков помогли крокету стать очень популярным в 1850-х и 1860-х годах. Так как одновременно было разрешено играть мужчинам и женщинам – это был один из первых смешанных видов спорта, – поле для крокета стало популярным и социально приемлемым местом для встреч юношей и девушек. Рискованный жест, когда женщины приподнимали кринолины, чтобы ударить по крокетному мячу, широко обсуждался. После долгого перерыва впервые ступни и щиколотки женщины стали видны противоположному полу в общественном месте. Женские журналы отмечали важность ношения правильной обуви.
Потенциальная опасность испачкать туфли травой делала белую обувь непрактичной. Решение появилось в 1860-х годах в виде произведенных в Америке «сандалий для крокета». Этот тип обуви принимал различные формы, начиная с резиновых ботиков до завязывающегося на шнурки парусинового верха в сочетании с резиновой подошвой. Обувь на резиновой подошве защищала и лужайку для крокета, сводя к минимуму количество вмятин от обуви с жестким острым краем. Подошва – это первый аргумент в пользу того, что сандалии для крокета – это первые кроссовки, если использовать их самое прозаичное определение как массовой спортивной обуви на резиновой подошве. Некоторые туфли для крокета пошли дальше других. В 1886 году универмаг Bloomingdale’s рекламировал «дамские крокетные» лодочки без шнурков, легкие и полностью резиновые.
Крокетная мания продлилась всего лишь несколько десятилетий, а потом увлеченная спортом публика обратила все внимание на другие игры. Напоминанием о славных днях крокета служит упоминание о нем в книге «Приключения Алисы в Стране чудес», опубликованной в 1865 году.
Если бы книга Льюиса Кэрролла вышла на несколько десятилетий позже, то Королева Червей пригласила бы Алису сыграть в теннис.
Но парусиновой обуви с резиновой подошвой суждено было остаться. В конце концов у нее появилось прозвище «плимсоллы». В 1870-х годах Сэмюель Плимсолл из Великобритании придумал метод, с помощью которого можно было определить, отправлять ли в плавание перегруженные торговые суда. На корпус судна наносили горизонтальную линию. Если судно достаточно высоко сидело в воде, линия Плимсолла была хорошо видна. Она напоминала горизонтальную линию, отделяющую парусиновый верх от резиновой подошвы, которая также служила своеобразной отметиной. Если вода не поднималась выше этой линии, то ноги оставались сухими. Название придумали в Англии, но, как и многое другое, оно вскоре перебралось на другую сторону Атлантики.
Гудиер не переставал мечтать о новом использовании своей чудесной резины. Он опубликовал книгу и в ней перечислил все товары, которые только смог придумать: письменные столы из резины, книги с резиновыми страницами, «ботинки спортсменов». К сожалению, он не дожил до того момента, когда его мечты воплотились в жизнь.
Невезение изобретателя и плохое деловое чутье по-прежнему делали из него худшего врага для себя самого, и его победа в процессе «Гудиер против Дея» не ознаменовала окончание проблем с патентами. В частности, вопрос оставался спорным в Великобритании. За два года до того, как Гудиер подал заявку на патент в США, он отправил образцы вулканизированной резины британским каучуковым компаниям в надежде найти инвесторов, и одна из компаний сумела воспроизвести процесс вулканизации и запатентовать его в Соединенном Королевстве до того, как это смог сделать Гудиер. Он потерял и французский патент на вулканизацию из-за формальности. Даже в США ему все еще приходилось тратить время и деньги в суде на борьбу с неправомерным использованием патента.