Кровь демона
Шрифт:
— Настораживает, что ты даже не поинтересовался о том, как можно превратить человека в куклу, тем более, если этот человек — агент СБГ. Только гораздо больше настораживает твое безучастие по отношение к людям. Боюсь даже представить, что такого в своей жизни наворотил ты, что сотворенное мною для тебя лежит в рамках обыденности.
— В своей жизни я совершил много прекрасного и ужасного, но причина моих слов заключена вовсе ни в том. Я знаю про тебя и Сандру — в конце концов, я слежу за тобой довольно давно.
— Что?! Зачем?!
— Я
В голове Сэта роились вопросы — но их не озвучивал — бес толку.
— Раз ты всё про меня знаешь, скажи, что мне делать? Я выяснил природу и предназначение тумана: то, что убило моего отца, то, что погубило мою мать, сестру и брата — создало Правительство. И я, будучи разумным человеком, не могу его обвинять — оно создало туман как краеугольный камень системы. Благодаря ему, люди в этом Городе продолжают идти путем прогресса. Они сохранили тот образ жизни, к которому человечество шло на протяжении тысячелетий. Благодаря туману — общество не скатились до средневековья или вовсе в первобытный строй.
Туман — проклятье, но и благо. Как-то я сказал Сандре, что пойду на всё, чтобы уничтожить туман. Но на самом деле, в глубине души я не был столь уверен в этом. Уничтожив туман, я отомщу за родителей и тех, кого он убил — однако, тем самым я уничтожу сам Город. Я ведь не такой уж дурак — я вижу, от кого и от чего, туман защищает… Скажи, что мне делать? Что выбрать?
— Я не понимаю зачем тебе надо что-то выбирать.
— Не понимаешь? Только что я дрался за свою жизнь, не имея никакого шанса на победу. Я дрался даже будучи израненным, оглушенным, истекающим кровью: я испытывал такие муки, какие редко доводится кому-либо испытать — любой на моем месте сдался бы, только для того чтобы их прервать. Сейчас я вспоминаю, как отражал удары и, ломая собственное тело, сыпал ими сам; не слыша ничего кроме звона и почти не видя, из-за заливающей глаза крови, я стоял, хотя должен был упасть.
Сейчас я вспоминаю это — и меня начинает тошнить. Я будто находился в ледяной воде и каждое движение, каждый вдох давался с неимоверным трудом… Но я продолжал драться не обращая внимания на новые раны и на постоянно усиливающуюся боль, я не падал только потому, что эта жалкая жизнь имела смысл. Будучи мальчишкой с зелеными глазами, я клялся, что обязан спасти людей, клялся избавить Город от тумана. И я поверил себе, я внушил — что это и есть цель моей жизни. Но когда я упал на тело последнего врага, и я понял, что меня ждет смерть я много понял. Но главное, я понял, что моя жизнь не ценнее жизни других. Я попросту не могу более ставить достижение своих целей выше желаний других. Даже если я сейчас вернусь в город, то не смогу уничтожить насосы генерирующие Белый туман — мне неведомо до конца что из этого выйдет, но знаю, что тысячи людей умрут… Так что же мне делать? У меня больше не осталось прежней жажды жизни…
— Прекрати себя жалеть. Скоро ты изменишь свой город, и изменишь этот мир. Если не веришь себе — так поверь мне. Найди мою обитель и перед тобой откроются множество путей.
С удивлением для себя, Сэт понял, что верит этому безымянному и, по сути, незнакомому человеку. Его слова изгнали из души пустоту, безысходность и чувство утраты. Сэт на секунду устыдился приступу своего малодушия.
Он по-прежнему жив. И не смотря на то, что каждая косточка тела сейчас будто плавилась в печи, он знал, что был полностью здоров.
Правительство создало ядовитый туман, от которого он поклялся избавить людей? Тем лучше — легче будет выполнить свою клятву. Он найдет способ изменить систему не разрушая её. Он не будет избавлять Город от тумана, защищающего его от угрозы извне. Но он не даст туману убивать бедняков. Он заключит договор на поставку продуктов с людьми, живущими вне стен. Он будет бороться с перенаселением строя и колонизируя новые города…
Он даст Городу вторую жизнь.
А этот мир…
Он разберется и в нем. Неважно, сколько времени это займет, но он соберет столько сил, чтобы хватило сместить Правительство. Или соберет столько союзников, сколько будет достаточно, чтобы противостоять даже высокотехнологичным солдатам-стражам Города.
— Я изменю этот мир и этот Город…
С улыбкой на устах он открыл глаза.
— О, смотрите, он очнулся!
На Сэта уставились десять пар заинтересованных глаз — воины как раз собирались завтракать, и пробуждение Сэта застало их за разбором порций волшебно пахнущей каши.
Большинство из них были одоспешены и готовы к бою даже в этот ранний час: казалось, что им не доставляет никакого неудобства держать ложки и миски с кашей кольчужными перчатками. Единственная видимая поблажка данному правилу проявлялась в виде шлемов сложенных в сторонке.
— Садись к нам пока каша не остыла, — пригласил его повар — седовласый мужчина, с ухоженной бородкой и стручком закрученными усами, в которых в равной степени сочетались серебряные и черные нити волос.
Все лица светились радушием — исключение составила лишь женщина, лицо которой было полностью скрыто под черным платком. Окинув приблизившегося Сэта хмурым взглядом, она взяла свою миску и отошла на десяток шагов.
Воины что помоложе переглянулись, поопытней — спрятали мысли, на секунду опустив глаза, но, спустя десяток ударов гулко забившегося сердца, гробовое молчание сменилось бурным проявлением чувств.
Сэта хлопали по и без того болевшим плечам, поздравляли с победой и вступлением в дружину барона, и наперебой расспрашивали как ему удалось в одиночку уничтожить столько врагов, после чего требовали немедленного и подробного рассказа о личной жизни.
Пользуясь тем, что ему пока что не давали вставить и слова, Сэт лихорадочно соображал, как ему выкручиваться из этого положения. Если он назовется дворянином — непременно нарвется на новый поток из таких же вопросов, какие некогда задавала пленившая его ведьма: "Титул, род, земли?!". Он не сможет ответить на них так, чтобы не вызвать подозрений во лжи…
Но если он скажет, что является обычным простолюдином, или того хуже назовется наемником — последствия могут быть еще более непредсказуемыми. Эти люди, которых можно было принять за простых воинов, на самом деле являлись представителями знати — это можно было понять по их лицам, глазам, стрижкам, манерам, в общем, по всему облику. Если они поймут, что в их ряды затесался плебей ничего хорошего можно не ждать…
— Тихо ребята! Давайте по порядку, — прерывая гомон движением руки, остановил всех "повар" — тот самый, что был с проседью в бородке. — Позвольте представиться первым.