Кровь и Клятва
Шрифт:
Есть свою порцию я ухожу на улицу.
Где и провожу всё время до следующего приёма пищи: картофельная наварка с плодами мирёнки — розоватого цвета клубни размером с фалангу мужского пальца, заменяющие полезные свойства мяса и даже чем-то напоминающие его вкус.
Тайлос весь день спит, просыпаясь лишь для того, чтобы поесть. При чём, даже и бровью не ведёт на непривычные для него продукты. Ест с охотой и молча.
Исследуя близлежащий лес, я нахожу что-то вроде купальни и ближе к вечеру с удовольствием смываю с себя всю грязь. Приходится нарядиться в платье, чтобы выстирать свои вещи. Я развешиваю их сушиться прямо на ветках дерева у корыта, в котором стирала.
А затем возвращаюсь в дом, чтобы сменить Магу повязку во второй раз.
Тайлос не спит и едва заметно вздёргивает брови на мой внешний вид, следом усмехается:
— Это платье сидит на тебе гораздо лучше, чем платье трактирщицы.
Я пропускаю его замечание мимо ушей, зажигаю огниво, сосредотачиваюсь на огне в руке и указываю ему путь во все свечи в доме. Огоньки в них ярко вспыхивают через мгновение, чтобы игривыми тенями коснуться бревенчатых стен.
Маг на это тихонечко хмыкает.
Я подхватываю миску со снадобьем и равнодушно замечаю по дороге:
— Мне кажется, тебе ещё рано сидеть.
— Ты не представляешь с каким трудом мне даётся хотя бы сидеть. Я никогда так долго не был прикован к кровати.
Я делаю всё тоже самое, что делала утром, а затем жду, когда Маг вновь уляжется, чтобы мне было удобней действовать. Тихо произношу в это время:
— Странно ли то, что у тебя не было других ранений?
Маг молчит мгновение, а затем говорит глухо:
— Ты первая, кого я так опрометчиво подпустил к себе слишком близко.
Меня отчего-то смущает его ответ, и я отвлекаю себя необходимыми действиями. А закончив, возвращаюсь к карте, которую безуспешно пытаюсь расколдовать на протяжении всего дня.
Тайлос снова подтягивается на подушках, я краем глаза вижу, как он некоторое время разглядывает свои ладони. Спустя пару минут Маг замечает:
— Эльфийка. Она заживила и мои ладони. Даже и не помню, когда они выглядели настолько здоровыми в последний раз.
Я отрываю глаза от сложенного в четверо пергамента и с интересом смотрю на Мага:
— Выходит, раны на них никогда не затягивались до конца? И ты всё равно пускал себе кровь, не смотря на непрекращающуюся боль?
— Должно быть, я к ней привык, — отвечает он задумчиво.
— Эльфы считают кровавую магию противоестественной.
Потому что ранить себя, причинять себе боль, чтобы усилить магию — низко. Есть другие способы, но люди выбрали самый лёгкий из них. Пускать себе кровь — это как идти против самой природы.
— Знаю. И даже спорить не буду. Но магия крови — единственное доступное нам оружие против от природы сильного врага.
Что есть, то есть.
Я вздыхаю и укладываю руки на пергамент. Сосредотачиваюсь на его шершавости. И мысленно стираю грубую карту местности, оставляя на её месте то, что было «до». Чёрточку за чёрточкой. Линию за другой. В какой-то момент от напряжения начинают покалывать подушечки пальцев, а на висках выступает пот — капелька, стекая к щеке, щекочет кожу.
Сердце ускоряет бег — мне кажется, что вот сейчас у меня всё получится.
И когда в моей голове исчезает последняя грубая черта, я с нетерпением разворачиваю карту.
Чтобы разочарованно выдохнуть в очередной раз.
Да что ж это такое?!
— Могу я узнать, чем ты так усердно занята, Эания? — немного насмешливо спрашивает Маг. Что, впрочем, не скрывает его настоящего интереса.
Я смотрю в его тёмные глаза и рассказываю с досадой:
— Ты хотел знать — кто и кого ведёт, так вот — меня вела эта карта, но то, что твои псы её обнаружили и ты сам ею заинтересовался, заставили меня случайно наложить на неё заклинание. И теперь я не знаю, как его разбить. А это в свою очередь значит, что наше соглашение бессмысленно, потому что я не знаю в какую сторону нам идти дальше.
— Вот как, — опускает он задумчивый взгляд на карту.
— Она настроена на меня, — тут же предупреждаю я. — Если я умру, то и карта станет бесполезной. Тогда я просто не хотела, чтобы вы меня раскрыли.
— Ния, — вздыхает Маг, бросая на меня усталый взгляд. — Я привык держать своё слово. Перестань попусту беспокоиться за свою жизнь.
Легко сказать. Маги Крови веками угрожали таким, как я. Опасаться их у меня в крови.
— Это трудно, — выдыхаю я.
— Скажи, ты слышала о случаях, когда Маги Крови выигрывали бой коварством? Не просто люди, а Маги. Нет, потому что мы всегда действуем в открытую, нам ни к чему хитрить с противником, который тоже не занимается подобным. Мы заключили перемирие, Ния, и зная, что твоя раса держит свои обещания, я верю в то, что ты больше не попытаешься меня убить. Предлагаю тебе поступить так же.
Он прав, но я слишком долго не доверяла никому, кроме себя. И мамы, пока она была жива.
Я поджимаю губы и отворачиваюсь, а Тайлос продолжает:
— Вспомни, что ты чувствовала в тот момент, когда наложила заклятье, и постарайся освободиться от этих чувств. Я могу помочь.
— Как? — тут же заинтересовываюсь я.
— Подойди. Вместе с картой.
Я смотрю на разложенный у меня на коленях пергамент, затем снова на Мага. Сомневаюсь. А затем решительно складываю карту и направляюсь к мужчине. Если не попробовать всё, что доступно, я рискую остаться в этом доме навсегда. Потому что путешествовать вслепую — пустое дело.
Тайлос сдвигается чуть в сторону по кровати, освобождая мне место рядом с ним, дожидается, когда я сяду, а затем осторожно обхватывает своими пальцами кисть моей руки, чтобы уложить ладонь себе на грудь. Над сердцем.
Я вздрагиваю от ощущения горячей кожи.
И вздрагиваю ещё раз, когда Маг и сам укладывает свою ладонь над моим сердцем, говорит тихо:
— Расслабься, Ния. — Его рука удерживает мою у него на груди, он ловит мой взгляд и просит: — Слушай. Мой голос, свои ощущения, частоту биения наших сердец. Они не обманут. Итак, Эания — девушка эльфийских кровей, я — Тайлос, человек, обладающий магией крови, клянусь в том, что отныне и до окончания нашего соглашения не причиню тебе вреда. Ни умышлено, ни случайно. Более того, я продолжу оберегать твою жизнь, как делал это ранее. Ты же это помнишь, Ния?