Кровь и Клятва
Шрифт:
Глава 5
До места, до которого вчера добралась я, сегодня мы добираемся в два раза быстрее. От спорой скачки, тесноты и постоянного напряжения болит спина и стучит в висках. Я даже в мыслях расслабиться не могу, потому что нужно думать, как не заметно для Мага кружить у деревни, чтобы ночью у меня была возможность наведаться в неё.
В итоге я сдаюсь и прошу:
— Давай помедленнее? Не могу разобраться с направлением.
Тайлос тут же пришпоривает Бродягу и переводит его на шаг. Я кручу головой, осматривая окружающий нас лес. Мне не нравится ощущение мрачности, напоминающее Топи. Может, стоило обойти деревню с другой стороны?
— Ты же не планируешь перебраться Бродяге на шею? — насмешливо спрашивает Маг. — Расслабься, Эания, и обопрись на меня — это снимет напряжение со спины и плеч.
Я понуро опускаю голову, понимая, что теперь совершенно точно веду себя глупо, а затем осторожно отклоняюсь спиной на грудь Тайлоса. Шумно выдыхаю с облегчением, на что Маг тихонечко хмыкает. Я из-за этого смущаюсь, но не до такой степени, чтобы перестать наслаждаться удобством.
— Почему ты выбросил в огонь ручные ножны? — интересуюсь я, особенно не рассчитывая на ответ.
Тайлос и не отвечает. По крайней мере, не сразу.
— Они перестали быть необходимыми — сейчас я обычный человек. Не на службе у церкви или короны, если понимаешь, о чём я.
Я опускаю взгляд на его руки, которые держат узды, и вспоминаю, как он разглядывал свои ладони без следов прошлых ран.
— Тебе нравится? Быть обычным человеком?
— Очевидно, да, — горько усмехается Тайлос. — Если не думать о том, что это не навсегда.
— Отдых от собственной сути? — бездумно предполагаю я, а затем ощущаю, как у меня замирает сердце в ожидании ответа.
— Отличный от прошлого опыт, да, — негромко соглашается он.
Я тихо выдыхаю, словно именно это и хотела услышать, и ловлю краем глаза какое-то движение справа. В тоже мгновение приходит ощущение того, что за нами наблюдают. Но сколько времени я не вглядывалась бы в пространство между деревьями, я никого так и не замечаю.
В итоге, ещё через час неспешной езды мы решаем остановиться для короткого отдыха.
Место для этого мы выбираем очень живописное: небольшой пруд, усыпанный цветами минории, цветущей один раз в год на закате лета, и окружённый буйной растительностью с трёх сторон. Свисающие ветки аргадии с мелкими листочками зелёно-оранжевого цвета касаются металлической глади воды и мелко волнуют её, когда их покачивает ветерок.
Это место, как что-то инородное в сравнении с остальным лесом.
Бродяга, освобождённый от нашего веса, склоняет морду к воде, фыркает, принюхиваясь, а затем не спеша пьёт. Я улыбаюсь, но конь вдруг навостряет уши и резко вздёргивает голову. Я тоже слышу копошение в кустах справа. Открепляю от седла лук, прикладываю к нему стрелу и разворачиваюсь в сторону шорохов. Так же замечаю, как Тайлос обнажает меч.
Сначала появляются ветвистые и огромные рога с тремя ответвлениями, а затем чёрная вытянутая морда с большими светлыми глазами.
Лесной Виру.
И не обычный, а полностью черного окраса и много крупнее — что для них бывает большой редкостью. У эльфов принято считать встречу с таким Виру знамением. Беды или счастья? На этот вопрос ответит только время.
Я опускаю лук и бросаю взгляд на коня — тот снова спокойненько себе пьёт.
— Самец, — улыбаюсь я Тайлосу с намёком, что он может не переживать за Бродягу.
— Ты так спокойна, потому что точно знаешь, что он нас не тронет? — не опуская меча, продолжает он цепко следить за перемещением Виру. — То, что я слышал о трёхрогах…
Животное в это время направляется к водоёму, не обращая на нас внимания.
— Не точно, — перебиваю я Тайлоса. — Лесным Виру не по нраву, когда бродят возле их гнезда, в остальное время они миролюбивы и спокойны. Как сейчас.
— Как сейчас? — вздергивает он брови, крепче перехватывая рукоять меча.
Я в замешательстве смотрю на Виру, который развернулся в нашу сторону и, расставив передние копыта, хищно пригнулся к земле. Бродяга тоже заметно волнуется: фыркает и перебирает копытами на месте.
Я смотрю себе за плечо, и моё сердце испуганно пропускает удар.
Карисы.
Хищные зубастые твари, суть которых долго и незаметно отслеживать свою жертву, чтобы в определённый момент наброситься на неё и разорвать на куски, а после набить свой бездонный желудок. Карисы по размеру не больше обычного волка, но всегда охотятся и нападают огромной толпой.
И сейчас они, кажется, намерены загнать нас в угол.
Я подхватываю пальцами воздух и ударяю плотной волной по ближним тварям. Они отлетают назад, ударяются о собратьев, но тут же подскакивают на лапы и теперь уже рычат, не таясь. Да так противно, что уши закладывает.
Тайлос морщится на звук, а когда видит тварей снова удивлённо вздёргивает брови.
Я выпускаю стрелу и тянусь к Бродяге за следующей, но конь напуган и начинает брыкаться. Он отталкивает меня своим задом, и я лечу на землю. Прямо под копыта бросившегося в атаку Виру…
Не успеваю я сообразить, что сделать, как что-то тянет меня за ногу, утаскивая с дороги разъярённого животного. Тайлос перехватывает меня за грудки и резко поднимает нас на ноги. Дышит часто у моего лица:
— Как на счёт того, чтобы убраться отсюда?
Он не ждёт ответа, хватает одной рукой за узды Бродягу, дергает их и приказывает:
— Спокойно, парень.
В следующий миг Тайлос подхватывает меня за талию и усаживает в седло. Я вешаю лук за спину и снова бью воздухом по тем тварям, что не погнались за Виру, а решили подобраться к нам.
— Умница, — выдыхает Тайлос, запрыгивая в седло вслед за мной. — Так мы и сбежим от них.
Он пускает коня вперёд, в гущу карисов, и мне приходится расчищать нам дорогу. Затем я направляю поток воздуха вниз и в стороны, чтобы отдельно взятые твари не набросились на Бродягу.