Кровь и Клятва
Шрифт:
— Потому что ты не просил, — отвечаю я тихо.
— А ты просила? Поэтому он…
— Я её жаждала. Силу. Чтобы помочь своему народу, но… Кажется, Лабиринт указал мне другой способ, как им помочь.
И не только эльфам, но и людям. Таким, как семья Тайлоса.
— Какой?
Я сглатываю горечь во рту и веду плечами:
— Пока об этом рано говорить — я ещё не во всём разобралась. Может, поэтому мне и нужно в столицу эльфов. Чтобы понять точно.
Я провожу пальцем по чернилам. Наверняка в столице есть эльф с
— Ты уверена, что меня сразу же не убьют, когда мы до неё доберёмся?
— Уверена. Витанья говорила, что ты важен. Видимо, потому что теперь сильнейший Маг Крови на нашей стороне.
— Да…
Мы замолкаем на время, пока Тай моется. Я опускаюсь на стул и смотрю в узкое окно, на каменную стену похожего на этот трактир здания. Где-то рядом рыщут Маги Крови. Они наверняка уже успели добраться до города. Выспрашивают у жителей о Маге Крови в компании рыжеволосой девчонки. Я была в вывернутом наизнанку плаще Тая, с надвинутым на лицо капюшоном, мы строили из себя влюблённую пару, сбежавшую от родителей, когда брали комнату. Одну на двоих.
Я вздрагиваю, когда голос Тая звучит совсем рядом:
— Я очистил воду и подогрел. Можешь тоже помыться. А я пока схожу нам за едой.
Я киваю, и как только дверь за Магом закрывается, приступаю к делу, чтобы успеть с мытьём до его возвращения.
А если бы мы с ним и в правду были влюблённой парой? Принимали бы ванну вместе? Не стесняясь наготы друг друга?
Я чувствую нестерпимый жар у щёк, встряхиваю головой и отгоняю от себя смущающие картинки. Ни к чему они. Это глупо и бессмысленно. И к тому же, очень постыдно.
После ванны я ещё долго сижу в кресле в одиночестве, когда Тай всё же возвращается с подносом еды в руках. Очевидно, он специально медлил, давая мне время. Я помогаю ему расставить тарелки. Мы едим с аппетитом и в молчании. Тай хмурится, думая о чём-то своём. А ко мне возвращается стыд и дурные мысли, которые начинают меня злить.
— Мягкая кровать, — роняет весело Тай. — Сколько лет прошло с того момента, как мы спали на удобных кроватях?
— Я не думаю, что мы и в правду провели годы в Лабиринте. Так только кажется.
— Ладно, — не спорит он. — Нам нужно сменить повязки или…
— Мне повязки больше не нужны, а твоё бедро проверим завтра утром.
— Можно я взгляну? — намекает он на мои раны.
Я протягиваю ему обожжённую ладонь, с безобразно зажившей кожей — никакой боли или неудобств, поверхностные раны порошок лечит быстро, а затем расстёгиваю пару верхних пуговок лифа платья и припускаю его на плече, чтобы Тай убедился, что от раны остался лишь впалый маленький круг шрама.
Я задерживаю дыхание, когда он протягивает ко мне руку и касается пальцем шрама:
— Поразительный порошок.
— Рецепт королевских лекарей, — выдыхаю я. — По крайней мере, так говорила мама.
Тай бросает на меня странный взгляд, убирает руку и предлагает:
— Спать? Завтра у нас очередной трудный день.
— Наверняка когда-нибудь нам предстоит проснуться в спокойном и тихом дне, — вздыхаю я, застёгивая лиф. — Например, в следующей жизни.
Тай усмехается, тяжело поднимаясь на ноги:
— Хотелось бы пораньше.
Мы укладываемся по краям широкой кровати и Тайлос гасит все свечи, оставляя огонь лишь в камине. Это напоминает о нашем домике в лесу, где ночью у нас всегда горел огонь в печи…
Не знаю сколько проходит времени перед тем, как Тай переворачивается набок, лицом ко мне, и находит мою руку, чтобы сжать мои пальцы своими. Я начинаю дрожать. А в ушах оглушительно стучит сердце.
— Я не на вашей стороне, — тихо говорит он. — Я на твоей стороне, Эания. И, похоже, уже очень давно. И я хочу пообещать тебе…
— Не нужно, Тай, — жалко прошу я.
— Я хочу, чтобы ты знала, — упрямо продолжает он. — Куда ты — туда и я. Не знаю, когда и как это произошло, что, впрочем, уже неважно, но ты, Эания, то единственное, за что я готов и хочу сражаться.
— Тай…
Мои щёки обжигают слёзы. Это невыносимо. Знать то, что я знаю, и слышать его признание. Меня словно разрывает на части необходимое и желанное будущее.
Тайлос видит мои слёзы и на его лице проступает тревога. Он придвигается ближе и касается ладонью моей щеки, чтобы стереть с глаз влагу.
— Почему ты плачешь, Ния?
— Потому что это нечестно по отношению к тебе. Потому что я не могу ответить тебе тем же…
— Не можешь? — поджимает он губы, между бровей проступает хмурая складка. — Это из-за твоей матери? Считаешь, что предаёшь её память, потому что её убил я? А если… Если я скажу, что она жива, Эания?
Что?..
Сердце пропускает удар, а затем стучит с такой скоростью, что становится страшно. Страшно поверить…
— Жи… жива? — едва дышу я, вглядываясь в лицо Тайлоса. — Как… Где она сейчас?..
Тай откидывается на спину, садится, опираясь на спинку кровати, и молчит. Молчит бесконечно долгое мгновение, за которое моё сердце снова останавливается.
— Тай! — подскакиваю я, чтобы сесть напротив него. — Пожалуйста…
Он коротко смотрит на меня, а затем наконец рассказывает:
— О деревне полукровок и сильном предсказателе среди них рассказал старый предсказатель. Кажется, его жизнь подходила к концу, и короне понадобилось его заменить. Мне было приказано найти чистокровку и привезти его в замок. Разумеется, мне так же было приказано уничтожить деревню. Я ранил твою мать, Эания, но не убил. Она жива и сейчас находится в королевском замке, в столице людского королевства — Олазар.
Я порывисто вздыхаю. Кажется, я не дышала, пока Тай говорил. На глаза наворачиваются слёзы.