Кровь и Звёзды
Шрифт:
— Конечно же, ради того, чтобы ты чаще посещала Капеллу, — ответил он с приятной улыбкой.
Я поцеловала его. И даже если бы мои ноги были ватными и нерабочими, я все равно нашла бы какой-нибудь способ поцеловать его.
Но поцелуй был безответным. И когда наши губы расстались, я посмотрела ему в глаза. Улыбка единорога была вежливой, спокойной, всепрощающей и… всё. Я смущенно улыбнулась. Вслед за замешательством начало нарастать смущение. Мне стало немного стыдно, несмотря на то, что он не выглядел рассерженным.
— Я рад, что тебе понравилось, — произнёс он, прервав неловкое молчание. Я раскраснелась и робко протёрла рот, не переставая давать себе мысленные подзатыльники. Я повела себя с ним так, будто снова
— Ага… — пробормотала я, стараясь улыбнуться. — Я очень рада. Очень.
— Отлично, можешь осмотреться здесь, — сказал Священник и направился к двери, затем остановился. — Вот ещё что. Не могла бы ты, пожалуйста, передать Арлосте, что я рад, что с ней всё хорошо, но ей не стоит приходить в Капеллу?
В животе что-то ухнуло вниз, будто мои внутренности вновь вывалились наружу.
— Хорошо… я ей передам.
Он закрыл дверь, а я подошла к ближайшей стене с элегантной шестиконечной звёздочкой, закрыла глаза и принялась биться об неё головой.
— Глупая! Глупая! Глупая!
* * *
Немного позже, после того, как я перестала себя чувствовать так, будто моей головой забивали гвозди, я заглянула в каждую из комнат. На первом этаже жили Рамп… то есть Арлоста… и Священник. К счастью, в разных комнатах. Первая определенно принадлежала не Священнику, так как в ней осталось куча вещей и снаряжения. Хотя я и не знала, прибирался ли он тут, удивительный порядок и аккуратность — это последнее что я ожидала от Рампейдж. Я нашла сильно помятую медную звездочку, на которой было выгравировано: «Хуффингтонская гвардия». Было много книг: в основном полицейские боевики, детективы и книги по криминалистике. Ещё она собрала коллекцию резных деревянных пони. Хотя нет, зебр. Я нахмурилась, переводя взгляд с одной группы на другую.
Засунув в рот мятный леденец, найденный в ящике лишь слегка покрытого пылью стола, я заглянула в, как мне показалось, комнату Священника. В основном она была уже пустой, но остались эскизы и чертежи церкви. У изголовья кровати был приколот портрет Селестии. Больше почти ничего не осталось. Мне на глаза попалась корзина с бумажным мусором, и я вытянула оттуда один из комков.
— И зачем было это выбрасывать? — тихо пробормотала я, расправляя листок.
С клочка бумаги на меня смотрела Арлоста. Её взгляд и вся композиция были прорисованы еще лучше, чем даже портрет Селестии. Я посмотрела в её глаза. У Священника должна была быть метка карандаша.
Не удивительно, что мой поцелуй остался без ответа. Он любил её. А затем она сделала… что-то. Неужели она в самом деле убила жеребёнка? Как можно полюбить убийцу?
Я вытащила более-менее сохранившиеся рисунки из корзины, сняла несколько со стены и собрала их в небольшую стопку посреди комнаты. Я верну их позже. Может быть… должен быть какой-нибудь другой способ… возможно, если я…
Из моей груди вырвался глубокий вздох. Всегда пытаюсь спасти пони.
Я задалась вопросом, сколько времени уйдёт у меня на составление плана. Должна ли Крышечка прислать дальнейшие инструкции? А может, мне стоит прислушаться к совету ДиДжея Пон3? Или, может быть, следует попытаться узнать, как починить мой ПипБак? Вирго Зодиак упоминала, что занималась их изучением, но я понятия не имела, где её искать, а ещё не была абсолютно уверена, что с ней связываться с ней безопасно.
Я поднялась наверх. Похоже, что здесь предыдущие хозяева хранили большинство своих вещей. Аккуратная работа телекинеза Священника тоже сразу проглядывалась, второй этаж был плотно заставлен красивыми ящичками, которые были покрыты незначительным слоем ржавчины. Я вошла в комнату, на стене которой, прямо у изголовья кровати была нарисована полная луна. Из любопытства, я заглянула в ближайшую металлическую коробочку
Молодая, светло-голубая единорожка в очках с толстыми стеклами и брекетах стояла рядом с совсем юными Твайлайт Спаркл и Черили, во всю улыбаясь. Она левитировала маленькую модель земного шара с солнцем и луной на его орбите. На шее у неё блестела яркая медаль. Я протянула копыто и вытащила маленькую награду, до сих пор обрамлённую голубой лентой, которая когда-то висела у неё на шее. «Победитель Понивильского конкурса юных астрономов».
На следующей фотографии эта голубая единорожка была намного старше, по-прежнему в очках, но уже без брекетов. Она стояла в синей униформе, рядом с дюжиной других кобыл. «Космопони» — гласила подпись под рамкой.
Еще один снимок. На нём она улыбалась, стоя рядом с каким-то огромным агрегатом и глядела на меня сквозь толстые линзы очков. На другом фото эта единорожка, вместе с небольшой группой пони, смотрели вверх, на планетарную модель. На следующей она встречалась с Твайлайт и Эплджек. Синяя единорожка основательно вцепилась в копыто своей собеседницы, словно пыталась затрясти фиолетового единорога до смерти.
Я нахмурилась, взглянув на полоски в их гривах. Удивительно, как они были похожи. У Твайлайт Спаркл была сестра? Затем я перевела взгляд на следующую фотографию, и нахмурилась ещё сильнее. Это… боевая ракета? Нет. Выглядит слишком большой для этого. Как минарет построенный на вершине украшенного драгоценными камнями и алебастром шпиля, поддерживаемого четырьмя сужающимися контрфорсами. Какой-то… космический корабль?
Фото с луны.
Всё моё тело онемело, когда я увидела фотографию нашей планеты, парящей над лунным горизонтом из слабо светящихся серых камней и пыли. Сияние солнца превращало планету надо мной в силуэт, но я могла разглядеть крошечные искры городов, темную синеву того, что как я могла лишь предполагать, было морями. Зелень полей и лесов. Она выглядела такой маленькой и хрупкой, окруженной всей этой темнотой. Хотя и здесь был свет. Искры света, прекраснее, чем вся непроглядная тьма вокруг. Звезды, казалось, приветствовали, манили, дразнили… может, даже слегка флиртовали.
Мы были на Луне. Не в какой-то там сказке о аликорне, сославшей свою сестру на Луну, но на самом деле добрались туда. Мы сделали это, поняла я, как только взглянула на следующую картину, изображавшую ракету, стоявшую посреди пустой лунной равнины. Она навевала чувство одиночества, острое, но прекрасное. «Как принцесса Луна», поймала я себя на мысли.
Здесь была лишь одна фотография синей единорожки на луне, и я долго рассматривала странный шарообразный шлем и серебристый, украшенный драгоценными камнями скафандр на ней. Она висела над поверхностью луны вверх ногами, словно кто-то остановил время в тот момент, когда единорожка исполняла сальто. Мне стало интересно, что именно позволяло ей парить подобно пегасу: костюм, или же особое лунное притяжение.
На следующей были запечатлены белые, непрозрачные кристаллы, торчащие из скалы и излучающие странный свет. Они выглядели похожими на тот талисман, что нашла Глори, только эти не содержали в себе никаких магических символов. Может быть именно из-за этих кристаллов луна и светится своим мягким светом?
Я сняла коробку со стеллажа, поставила на пол перед собой и заглянула внутрь. За фотографиями лежали старые газеты. «Возвращение с луны!», кричала первая страница с изображением вернувшейся с луны ракеты, в окружении десятков ликующих пони. Заголовок на следующей газете гласил: «Наше будущее на луне!», но его вытеснил отчет о ужасной битве с зебрами к югу от Хуффингтона. Следующая газета, датированная следующим месяцем, писала: «Скандал ударил по лунной программе!»