Кровь износа
Шрифт:
– А? Нет, - рассеянно сказал Гордеев.
– Какой еще "Радонеж"... "Свободу", конечно. Только все время подстраивать надо - волну, зараза, не держит...
Пока он крутил ручки настройки, я смотрел на Катю и профессора. Они трогательно сидели на краешке дивана, как воробьи на жердочке, и лица их, в дрожащем свете свечей, были хмурыми и озабоченными.
– ... положение остается напряженным...
– сквозь привычный вой глушилок послышался гнусавый голос диктора.
– В городе продолжаются беспорядки, периодически
Звуки стали уплывать, и инженер снова принялся ожесточенно крутить ручки настройки.
– Какой-то бред!
– не выдержав, сказал я. Меня никто не поддержал.
Вдруг сквозь шипение эфира вплыло совсем отчетливое, словно на усилении:
"А! Внимание! Сообщение-молния!! Как только что сообщили по данным спутниковой разведки... постойте, я не верю своим глазам... именно в данную минуту происходит разрушение плотины Верхневолжской ГЭС... Это невероятно! Если это террористы - как они заложили такой объем взрывчатки? Это невероятно! Со спутника видно плохо - в Поволжье облачность. Но... Но... Плотина полностью разрушена! О! Это грандиозно! Гигантская волна идет на город!!"
– Вы поняли?
– спросил, ни к кому не обращаясь, инженер по технике безопасности.
Глава 16. Катаклизм
Честно говоря, тут даже я немного опешил и не успел еще сообразить, что сказать, как тут раздался... стук в дверь. Стучали требовательно и настойчиво.
– Что за черт?
– в недоумении спросил проф.
– Вы кого-то еще ждете?
Гордеев открыл, и в квартиру важно, без какой-либо спешки вошла строгая женщина в изящной белой шубке.
– Здравствуйте, - сказала она официальным голосом.
– Могу я видеть инженера Гордеева?
– Это я, - сказал тот. Он явно был удивлен не меньше нашего.
– Я - секретарь приемной директора Балановской АЭС Фролова Валерия Кузьмича. Сегодня он просил меня найти вас и передать сообщение.
– Что за сообщение?
– Что он свою часть сделал и его совесть чиста, а вы можете не волноваться.
– Это все?
– нервно спросил Гордеев.
– А сам Валера... Валерий Кузьмич? Почему он... не сам?
– Он сказал, что вы все поймете...
И тут вдруг весь официоз с этой строгой женщины как-то мигом слетел, и она дальше продолжила жалобно, как будто вдруг сжавшись и утратив стержень: - В городе творится непонятно что... Станция остановлена. А Валерия Кузьмича... он арестован! Его взяли ФСБ! Я пришла к вам - объясните мне, что происходит? Я с трудом отыскала ваш
Инженер не успел ей ответить, как к ней подскочил проф.
– Как хорошо, что вы пришли! Сейчас некогда выяснять, у нас очень мало времени! Скажите, на чем вы приехали? На автомобиле?
– Конечно, - удивилась пришедшая.
– Прекрасно!
– восхитился профессор.
– Вы наше спасение! Пойдемте немедленно вниз и уедем отсюда. Если угодно, я заплачу сколько будет нужно. Надо поторопиться - по моим подсчетам, волна - на этот раз натуральная волна - будет здесь максимум через 10 минут!
– Через 12, - тихо сказал Гордеев.
– Я все эти расчеты давно произвел.
– Но объясните мне, - уперлась женщина.
– Потом, из-за завалов я не смогла к вам близко подъехать. Моя машина в двух кварталах отсюда, вверху! К ней идти 10 минут! И куда вы торопитесь?
– По улице Розы Люксембург?
– вставая, подозрительно звонким голосом уточнила Катя. Ее глаза блестели, казалось, она на грани истерики. И - Гордееву:
– Идемте. Мы приехали за вами.
– Вы не поняли, - мягко сказал Гордеев.
– Я остаюсь здесь и не собираюсь никуда уезжать. Вы - уезжайте, пожалуйста. Извините, - это уже обращаясь ко мне.
– На интервью у нас, боюсь, уже нет времени. Уходите скорей.
– Какого черта?
– изумился я.
– Вы не вправе...
– начал проф. Но осекся, встретив взгляд Гордеева. И переменил свое решение.
– Что ж, тогда я тоже остаюсь. Аркадий (это уже опять мне), позвольте попросить вас позаботиться о женщинах. Выведите их и проводите до их автомобиля, хорошо?
Мне уже давно стало крайне неуютно в этой квартирке - честно говоря, прямо с того момента, как заговорили про воду. Холодную воду я не люблю почти так же горячо, как кровь и как полеты в самолетах. Если подумать, я вообще весь состою из всяких фобий...
– Черт с вами, придурки, - сказал я.
– Делайте что хотите! Девочки, за мной!
Обе девицы, поколебавшись, вышли за мной. Однако на темной лестничной клетке так и оставшаяся безымянной секретарша Фролова, видимо, о чем-то догадалась - так очень резво кинулась вниз и дальше на выход. Катя не поспешила за ней; она вдруг принялась носиться по лестничной площадке и колотить во все двери, крича "Откройте! Спасайтесь! Немедленно! Милиция! Пожар!!" и еще какой-то странный набор страшилок.
На нашем этаже двери никто не открыл. То ли боялись, то ли спали, то ли действительно никого не было.
На первом повторилась та же история - и только из квартиры 2 внезапно выглянула любопытная старушенция с керосиновой лампой в руках. Такая типичная бабушка: лицо круглое и сморщенное, как печеное яблоко, добрая улыбка, морщинки вокруг глаз. Она походила на капусту из детской загадки, будучи одетой в три как минимум халата и штук пять платков.
– Тебе чего, дочка?
– спросила она Катю приветливо.
– Не знаешь, когда свет дадут?