Кровь как лимонад
Шрифт:
Твою ж мать.
В кафешку вошла разнополая парочка. Потрепанные, хотя лет обоим не больше двадцати пяти. У парня – початая бутылка «Степана Разина», у девушки – банка джин-тоника и лишний вес.
– Одну двойную шаверму, лука побольше, одну обычную, – сказал парень, приблизившись к стойке.
– Почему мне обычную? – капризным голосом спросила девица.
– Ты же на диете, – посмотрел парень на спутницу.
– На диете, – с вызовом ответила та. – Поэтому и пью джинчик, он с грейфруктом, от него худеют.
Жека подумал, что в первую очередь девушке стоило бы сесть на безалкогольную диету. Аббас кивнул Жеке,
– Скоро опять позвоню насчет работы, пока отдыхай, – и стал отрезать от крутящегося на вертикальном вертеле мяса тонкие куски, слушая, как продолжает препираться алко-парочка.
Жека вышел на улицу, незаметно глянул по сторонам и направился к своему «опелю». Ему вспомнился мир, выпрыгнувший из зрачков хирурга, свалившегося с неба на клочок необитаемой суши. После того жесткого наебалова, когда хитростью и обманом его заставляли шесть лет подряд смотреть долбаный «Lost», у Жеки будто бы выработался нюх на серьезную ложь. Вбанчить ему паленый айфон еще можно, а вот заманить в саентологию или сделать вид, что ты не в курсе про труп в багажнике угнанного «лексуса», и при этом не пропалиться – нельзя. Похоже, что с этим «лексусом» какой-то мутный и опасный замес, раз Аббас под стойкой, как показалось Жеке, прячет пистолет, а возле кафе стоит «фольксваген» с двумя боевиками из команды Гази. Да и самого Гази Жека раньше почти никогда не видел в шаверме, он предпочитал под «круглыми» отмокать в аквапарке. Говорили, что у чеченца даже есть абонемент в «Вотервиль».
У него было, наверное, озабоченное лицо, потому что когда Жека сел в «астру», Настя посмотрела на него и спросила:
– Все в порядке? А то ты как Чайльд Гарольд.
– Я могу еще как мистер Бин… Похож? – и сам глянул на себя в зеркало.
Идущие на посадку самолеты едва не цепляли Настю и Жеку свежевыпущенными шасси. За их спинами из-за золота деревьев виднелись здания и радары Пулковской Обсерватории. Выглядевшие заброшенными конструкции, освещаемые холодным закатным солнцем. Дымящая трубами ТЭЦ, новостройки юга города и бегущее к ним шоссе с похожими на игрушечные автомобилями – все как на ладони.
«Опель» они бросили на парковке строительного гипермаркета в километре отсюда. Пешком, через воинское захоронение, поднялись в гору по тропинке, петлявшей между деревьями и бывшими окопами времен обороны Ленинграда. На просторном, но ветреном месте разожгли угли в сборном мангале, за которым пришлось заехать к Жеке на Ленинский. Настя всю дорогу потом посмеивалась над беспорядком, увиденным в Жекиной квартире.
– Я, конечно, понимаю, что ты – мужчина, живущий один. Я и сама в этом деле не без греха – некогда за порядком следить. Но зубная щетка в чашке с остатками чая в комнате на подоконнике и книжка в обувнице – это перебор. И, главное, что за книжка! Николай Носов, «Незнайка на Луне»!
– А чего? Классическая антиутопия! Джордж Оруэлл отдыхает, – в шутку оправдывался Жека. – А по поводу бардака – некогда убирать. Паутину, вообще, специально на лето оставил, чтобы комары в нее попадали. Фумигатор покупать не нужно. И экологично опять же.
Он выкинул из головы те тяжелые мысли, возникшие у него после встречи с Аббасом, и занимался шашлыком. Пока подготавливал мясо и нанизывал его на блестящие как инструменты хирурга шампура, у Насти зазвонил телефон. Она посмотрела, кто звонит, отошла шагов на десять, но порывы ветра доносили до Жеки обрывки ее агрессивных фраз:
– Да?.. Если ничего срочного… Высотах – смотрим на город и самолеты,
– Кто это? – спросил Жека, когда Настя вернулась к мангалу.
– Отец, – ответила девушка.
– Ты с ним не ладишь?
Настя пожала плечами, призналась:
– Не очень… Не хочу об этом говорить, ладно?
– Ладно, тогда давай выпьем.
– Ты все еще с финскими номерами?
– Конечно.
Жека достал из прихваченного из дома рюкзака «Jan Sport» початую бутылку двенадцатилетнего «джеймсона», плеснул на пару пальцев в прозрачные пластиковые стаканы. Сладкий вкус, ореховое послевкусие – будто бы виски разбавили шампунем.
– Приятный, – прокомментировала Настя.
– В самый раз для девочек, – кивнул Жека. – А мне сладковато.
Они пожарили мясо, съели его, капая на сочные, покрытые сверху корочкой куски соусом «табаско», запивали виски и томатным соком, заедали зеленью и черным хлебом. Налили еще, сели на сухую пожелтевшую траву – Настя впереди, Жека сзади, обхватив ее за плечи, так было теплее. Маленькими глотками приговаривали «джеймсон», смотрели на город, пару раз поцеловались.
– Я смотрел прогноз, на следующей неделе похолодает почти до нуля, – заметил Жека, подливая себе.
– Лето красное пропели, – кивнула Настя. – У меня мечта идиота – перезимовать в Европе. Пусть даже не на югах, но чтобы не было каши под ногами и морозов за двадцать, – она поежилась. – Жить в большом городе, не работать, читать книжки, слушать Тома Йорка, Monokle и «Optimistica Orchestra», вкусно есть, выпивать и шляться по концертам и клубам…
– Поехали, – предложил Жека, лихорадочно прикидывая, сколько и у кого он сможет занять.
– Да уж…
Чтобы отвлечь девушку, Жека стал рассказывать про Пулковское дело, когда в 30-х половину астрономов пересажали, объявив их шпионами иностранных разведок и вредителями. Произошло все из-за солнечного затмения, которое в 1936 году можно было наблюдать только на территории СССР. Пулковские астрономы охотно принимали иностранных коллег, даже не подозревая, насколько плачевно закончится все для большинства из них.
– Вот времена были, – покачала головой Настя.
– Думаешь, сейчас сильно лучше?
– Не знаю, – честно ответила девушка. – Думаю, для кого как.
Сзади раздались шаги, и Жека обернулся. На открытое пространство из рощи, через которую была протоптана тропинка к Обсерватории, выбрались двое. Один был в костюме (это вечером-то в субботу, подумал Жека), лет тридцати пяти или около того. Выходя из рощи, он держался впереди. На открытом пространстве немного отступил, пропуская вперед второго.Тому было чуть за пятьдесят, курчавый и почти черноволосый, с мертвой бледности кожей, сильно навеселе.
– Антон? Филипп Юрьевич? – увидела их и резко поднялась на ноги Настя.
– Привет, Настя, – сказал Антон из-за спины Филиппа Юрьевича.
– Долго искали? – поинтересовалась девушка.
– Не очень, – ответил Антон. – Ты же сама сказала, что ты на Пулковских высотах. Проехались по поселку, пригляделись, поспрашивали местных.
– Зачем вы, вообще, приехали?
– Это у Филиппа Юрьевича спроси.
Филипп Юрьевич все это время молча и с неподвижной улыбкой смотрел на Настю. Улыбка эта не понравилась Жеке настолько, что он весь подобрался и приготовился, если что, выдать хук правой, от которого бы обосрался сам Мохаммед Али. Но это на крайний случай, и Жека решил сделать попытку. Он подобрал с травы бутылку «джеймсона» и, плавным движением приподняв ее в руке, спросил: