Кровь на эполетах
Шрифт:
– Рад стараться, ваше ампираторское величество! – рявкнул Пахом, приняв награды.
– Иди, солдат! Служи престолу и Отечеству.
Пахом повернулся и, неумело печатая шаг, вышел из кабинета.
– Пойдем и мы, – сказал царь по-французски. – Гости ждут. Объяви, что приема сегодня больше не будет, – приказал адъютанту. – Завтра.
Тот поклонился и скрылся за дверью.
– С вашего разрешения, государь, я пойду вперед, – торопливо сказал Кутузов. – Мне надобно распорядиться. А вы погодите чуток.
Он скорым шагом вышел из кабинета.
– Что тут было? – поинтересовался англичанин. – Кто этот солдат?
Я объяснил.
– О! – сказал Кэткарт. – Передайте ему это от меня.
Он протянул мне золотую монету. Я взял: тяжелая. Соверен. Ну, будет сегодня радость у Пахома! Напьется в хлам.
– Идемте, граф! – сказал Александр. – Пора. Майор, сопроводите нас!
Мы вышли из кабинета. Через расступившуюся толпу в приемной проследовали в коридор и направились к лестнице.
– А-а-а! – раздался позади крик.
Я оглянулся. Выставив перед собой ружье со штыком на нас мчался гвардеец с безумными глазами. Твою мать! Уже совсем близко… Мысли вылетели из головы, остались только рефлексы. Шаг в сторону, уклониться… Бок обожгла боль. Попал, сука! Удар сжатыми в кулак костяшками пальцев в горло придурка. Хруст ломаемой трахеи…
С громким стуком на паркет упало ружье. Следом повалился на спину гвардеец. Засучил ногами, схватившись за горло. Лицо его посинело, но я узнал скотину – Болхов! Вот же сука! Не унялся…
Князь еще раз дернул ногами и затих. Готов. Мир вокруг закачался и стал сужаться. Откуда-то со стороны, словно через стену, доносились голоса:
– Что тут происходит?!..
– Майор Руцкий только что спас вам жизнь, ваше императорское величество. Негодяй намеревался вас убить…
– Меня?!..
– Разумеется. Солдат просил у вас милости, но не получил ее. Затаил злобу и решил отомстить.
– Арестовать преступника!..
– Не выйдет, ваше императорское величество – майор сломал ему горло. Замечательный удар! Хотя жаль: негодяя следовало четвертовать…
– Что с Руцким, граф? На нем лица нет…
– Солдат угодил в него штыком, ваше императорское величество. Похоже пропорол бок. У майора мундир в крови…
– Эй, кто-нибудь! Найдите Виллие!..
Это было последним, что я слышал. Мир перестал качаться и исчез.
[1] Минск в ту пору был реальным захолустьем, Могилев, Витебск, Полоцк куда больше.
[2] Именно артиллеристам поручили вывозить из Вильно трупы умерших от чумы. При этом заразился каждый третий из них.
[3] Кордегардия – помещение для караула.
[4] К реальным родам Голициных и Толстых отношения не имеют.
[5] Стихи Марины Цветаевой.
[6] Реальный факт. Цены в Вильно на предметы роскоши были такие, что даже такой состоятельный офицер, как аристократ Чичерин, не мог купить золотые галуны для своего мундира.
[7] Разжалованный в рядовые офицер в то
[8] Посланниками в то время называли послов.
[9] Номинально Великобританией в описываемое время правил король Георг III. Однако вследствие тяжелой болезни он сошел с ума и ослеп, из-за чего было установлено регентство старшего сына короля, будущего Георга IV.
[10] Примерно 27500 рублей.
Глава 14
Не было ни тоннеля, ни света в его конце, ни двух ангелов, ожидающих душу новопреставленного раба Божия. Кстати, почему их там двое? Не знаю. Я вообще не умирал – просто потерял сознание. То ли от болевого шока, то ли от потери крови.
Очнулся от зверской боли в боку. Ощущение было таким, будто кто-то выдирает из меня ребро. Открыл глаза – передо мной была стена. Я лежал на правом боку – похоже на кушетке. Кто-то, невидимый, крепко держал меня за плечи, а другой за спиной занимался ребром. Бок снова обожгло болью, и я вскрикнул.
– Терпите, Платон Сергеевич! – сказали позади, и я узнал характерный акцент Виллие. – Вы же лекарь. Нам часто приходится причинять людям боль, потому следует самим подавать им пример. Закончу – дам вам лауданум.
– Благодарю, Яков Васильевич, – выдавил я. – Что там у меня?
– Ничего страшного, – буркнул Виллие. – Штык скользнул по ребру и распорол мускулюс[1]. Нутро не задето. Крови вытекло много, выглядит ужасно, но на деле пустяк. Рана чистая. Если не загноится, заживет быстро.
– Только не толкайте в нее корпию! – попросил я. – Зашейте шелковой ниткой и наложите повязку.
– Думаете, будет лучше? – засомневался по-прежнему не видимый мной Виллие.
– Уверен.
– Как скажете. Придется подождать, пока найдут иголку с нужной ниткой. Пока просто забинтую, чтобы остановить кровь.
Меня приподняли, Виллие ловко наложил на рану тугую повязку, после чего уложили на спину. Я приподнял голову. Незнакомая комната, довольно большая. Окно занавешено шторами, возле кушетки стоит шандал со свечами. Возле него обнаружились Виллие и Пахом – это денщик держал меня за плечи. В отдалении стояло несколько человек, судя по одежде, лакеи. На Виллие – кожаный фартук, под ним – бальный мундир. Руки у Якова Васильевича в крови. У ног – раскрытая кожаная сумка, похоже с инструментами.
– Постоянно с собой вожу, – объяснил Виллие, заметив мой взгляд, устремленный на сумку. – На таких балах всякое бывает, вот и вы сподобились. Надо же! – он покачал головой. – Кто бы мог подумать? Безумец в карауле. На государя руку поднял!
Сильно сомневаюсь, что Болхов собирался убить царя, но спорить не стану.
– Благодарю, Яков Васильевич!
– Пустяк! – махнул он рукой. – Можно думать, вы не помогли бы на моем месте. А, вот и игла с ниткой! – оживился он при виде спешащего к нему лакея.