Кровь над короной
Шрифт:
Иван Антонович незаметно хмыкнул — изобретенная в Англии карронада, названная так по заводу в Шотландии, в устах потомка древних королей Скоттии, прозвучала совсем по-русски и легко воспринималась на слух. Правильно — «кара» и «надо».
Покарать, то есть!
— А сколько их будет? Не эти ли «огрызки», что на старую шняву нацелены? Пятьдесят саженей всего расстояния, «кара-надо» ничего ей не сделают, Яков Александрович!
— Не судите опрометчиво, Григорий Андреевич! Ваше императорское величество, дозвольте приказ к стрельбе отдать — хочу их в деле
— Приступайте!
Ивана Антоновича самого пробрало любопытство — пять кургузых пушечек на колодах без колес. Тумбочки с батоном колбасы, право слово — не серьезное впечатление производили!
Довольный шотландец взмахнул шляпой и тут же грянул залп. От шнявы полетели в разные стороны щепки — было хорошо видны отметины от попаданий. Несерьезные на первый взгляд стволики выбрасывали очень тяжелые ядра для крупнокалиберных орудий, что только на линейных кораблях устанавливали, и то не на всех флотах мира. Так на французском ВМФ самые тяжелые пушки были всего в тридцать фунтов.
Не прошло и трех минут, как «кара-надо» громко рявкнули снова — скорострельность впечатляла. Ветхая шнява, как агнец, обреченный на заклание, только стонала, принимая в корпус тяжелые ядра. А третьим залпом в ход пошли брандскугели — разработанные Ломоносовым цилиндрические снаряды. Снаряженные внутри жутким варевом — воссозданным на новом уровне знаменитым «греческим огнем».
— Прекрасно, просто замечательно, — контр-адмирал Спиридов, командующий Балтийским флотом, не скрывал радости — шнява весело заполыхала чадящим костром.
— Эти «кара-надо» надо ставить на малые корабли, скампвеи и дубель-шлюпки по восемь штук и более. По весу с пушками большое преимущество — эти в семьдесят пудов, а пушка почти в двести. Есть «кара-надо» и в 24 фунта — те вообще меньше пятидесяти пудов весят, хотя пушка выходит в сто сорок семь пудов.
От сообщения Брюса, сказанного нарочито спокойным тоном, Спиридов изрядно воодушевился. Иван Антонович его прекрасно понимал — единообразный калибр орудий позволял обрушить на врага град тяжелых ядер, выстоять под которым даже линейным кораблям было трудно. И это если не учитывать бомбические пушки, что могли разнести деревянный борт вдребезги, а внутри превратить все в руины, охваченные пожаром — что для парусников равносильно гибели.
На будущую экспедицию в Архипелаг спешно строилась дюжина новых линейных кораблей в три дека — восемьдесят пушек всего. Девять на русских верфях и три на датских. Плюс отремонтированы пять линкоров, построенных перед Семилетней войной, но их предполагалось оставить на Балтике. Мало ли что могут выкинуть шведы — а тут присмотр останется, да и обучать команды на чем то нужно.
Иван Антонович все же настоял на стандарте — других линейных кораблей, меньшего водоизмещения, слабее вооруженных, пусть и более дешевых, в Адмиралтейств-коллегии решили не строить.
Еще были заложены два года тому назад пять фрегатов — на двух деках тридцать шесть пушек и единорога в 24 фунта, да дюжина «кара-надо». Плюс лихорадочно строили сразу два десятка новомодных бригов — имелся расчет на скорый выход кораблей под Андреевским флагом в океанское плавание. Лондон предоставил право нанимать своих моряков на русские суда, чем уже воспользовались, приняв на службу свыше сотни англичан. Именно «просвещенные мореплаватели» должны были поделиться своим опытом дальних переходов через океан.
Единственным исключением сделали четыре линейных корабля, что были построены на воронежских верфях — в 56 орудий, все в 36 фунтов. Бомбические пушки на них установить было нельзя — размеры подгонялись для реки, чтобы вывести их во время паводка из Донского гирла, а вооружать уже в Таганроге. Там в тайне от турок восстанавливали порт с причалами, и подготовили береговые батареи, на которые можно было установить пушки в любой момент, сразу после начала будущей войны.
В Воронеже спешно достраивали дюжину новых бригов, что должны были крейсировать в Черном море, сорвав турецкие перевозки. Два десятка 24-х фунтовых единорогов на каждом из них хороший аргумент для османов, главное его вовремя предъявить.
Кроме того, на Дону и Днепре строили в большом количестве мелкие парусно-весельные суда — скампвеи и дубель-шлюпки. Последние должны были играть роль канонерских лодок, и выполнять кое-какие иные задачи — опыты Ломоносова с электричеством внушали надежду на появление нового вида морского вооружения, чрезвычайно эффективного при ночных атаках вражеских кораблей.
Все эти корабли должны были стать основой Черноморского флота — и совершить после захвата Крыма переход в Ахтиарскую бухту, Севастополь будет построен на историческом месте, причем гораздо раньше. Наличие серьезной эскадры позволяло надеяться, что боевые действия русско-турецкой войны теперь пойдут по иному сценарию.
— Яков Александрович, вы меня сильно порадовали. Я доволен вашими трудами, господин генерал-поручик! Возвращайтесь на свои заводы — нам очень нужны новые орудия! И будьте уверены в моем дальнейшем к вам благорасположении!
Иван Антонович взял из ларца, уже поднесенного адъютантом, шейный Владимирский крест второй степени, и с помощью Спиридова, который завистливо вздохнул, завязал ленты. Обнял ошарашенного шотландца, трижды расцеловав его.
— Траур ваш закончился, генерал. Я подобрал вам будущую супругу — завтра приглашаю вас посетить меня во дворце!
— Вы оказали мне величайшую милость, государь!
Брюс низко поклонился, не притворно, искренне — в глазах сурового шотландца стояли слезы. И тут Иван Антонович, к великому изумлению всех, сам поклонился ему в пояс.
— Вы сделали великое дело для нашего флота, генерал — благодарю вас от лица России! А вы, господин вице-адмирал, — Никритин неожиданно повернулся к Спиридову, ошарашенному внезапным производством в долгожданный им чин, — постарайтесь применить эти пушки в будущих сражениях с наивысшей пользой! И чтоб никто о таких пушках пока не знал! Держи пока все в секрете, офицеров и матросов для сего дела заранее отбери!