Кровь отверженных
Шрифт:
Последние два слова он произнес, сливая в одно, как и его отец.
– Ты занимался с ней сексом прямо в церкви.
Лена произнесла это как утверждение, а не как вопрос.
– В подвале, – пояснил он. – Они не проверяют окна. Мы просто незаметно уходили.
– Сложная схема, – заметила Лена.
– Что это значит?
Лена задумалась: как ему объяснить?
– Я хочу сказать, что здесь присутствовал элемент преднамеренности. Понимаешь, Марк?
– Я не дурак.
– Когда вместе с Дженни и сестрой ты ходил в парк
Лена помолчала, стараясь понять, завладела ли она его вниманием.
– …То со стороны все это выглядело случайным. Вы просто оказывались в одном и том же месте.
– Да, – согласился он. – Так все и было.
– А вот церковь – другое дело, – сказала Лена. – Здесь нет никакой случайности. Это уже запланированные встречи.
Марк было кивнул, но призадумался.
– И что же?
– А то, что если ваши взаимоотношения ни к чему не обязывали, зачем понадобилось устраивать эти поздние свидания?
Марк посмотрел в окно. Очевидно, старался придумать подходящий ответ, однако у него ничего не вышло.
– Она погибла, Марк, – сказала Лена.
– Знаю, – прошептал он, быстро глянул на Джеффри и снова обратил глаза в пол. – Это было при мне.
– Зачем ты говоришь о ней как о шлюхе? – спросила Лена. – Неужели тебе хочется и после смерти ее унизить?
У него дернулся кадык. Спустя две минуты он пробормотал что-то невнятное.
– Что? – спросила Лена.
– Она не была плохой, – сказал он, искоса взглянув на Лену. – Да?
По щеке скатилась слеза, и он снова отвернулся к окну.
– Да, – кивнула Лена.
– Она меня слушала, – начал он.
Говорил он так тихо, что Лена напрягала слух.
– Она была умной, знаете? Читала, много всего знала. Помогала мне готовить уроки.
Лена откинулась на спинку, ждала, что он еще скажет.
– Люди выдумывают обо мне всякое, – сказал он совсем по-детски. – Они говорят, что я распущенный, но, может, я не такой. Может, во мне есть что-то хорошее. Может, я человек.
– Да ведь так оно и есть, – сказала Лена.
Ей казалось, что она понимает Марка больше, чем он может подумать. Каждый раз, выходя на люди, Лена думала, что человек, которым она когда-то была, безвозвратно ушел. Теперь она – лишь изнасилованная женщина. Иногда Лене казалось, что лучше бы ей было умереть. По крайней мере, люди думали бы о ней как о трагической фигуре, а не как о бессмысленной жертве.
Марк потрогал пушок на подбородке.
– Те вещи, что я делал… Может, я и не хотел их делать. Может, и она не хотела…
Он покачал головой и зажмурил глаза.
– То, что она делала…
Он умолк на минуту.
– Знаю, она была толстой, верно? Но не это в ней главное.
– А какой она была, Марк?
Он постучал пальцами по подлокотнику. Когда снова заговорил, голос его звучал увереннее.
– Она слушала меня. Понимаете, я говорил ей о маме. – Он невесело рассмеялся. – Рассказывал, что мама
Он нашел на подлокотнике вылезшую нитку, дернул за нее и так увлекся этим процессом, что Лене показалось, будто он забыл об их с Джеффри присутствии.
Лена глянула на Джеффри. Он сидел, откинувшись на спинку дивана и смотрел на Марка, ожидая продолжения.
– Она помогала мне в школе, – сказал он и закрутил кольцо. – Она была младше меня, но хорошо училась. Любила читать.
Марк улыбнулся пришедшим на ум воспоминаниям. Тыльной стороной руки утер у себя под носом.
– Она начала дружить с Лэйси. Кажется, у них было много общего. Она всегда хорошо ко мне относилась.
Он потряс головой, как бы желая прояснить мысли.
– Когда мама заболела…
Он снова замолчал.
– Мы думали, что она выкарабкается, понимаете? А потом у нее снова началось ухудшение, и она все чаще ложилась в больницу. Ей бывало так плохо, что иногда она даже не могла ходить. Отцу даже приходилось водить ее в душ. А потом она сказала, что ничего больше не хочет, не станет ходить на химию, не может больше переносить болезнь. Сказала, что мы не должны видеть, какой она стала. Ну а какой мы должны ее видеть? Мертвой?
Марк прикрыл рукой глаза.
– Дженни всегда была рядом, понимаете? Была подле меня…
Он помолчал.
– Она была такой доброй, так заботилась обо мне. Разговаривала со мной. Она понимала, каково мне приходится. Она не хотела стать с моей помощью капитаном болельщиков, не просила меня поносить мое дурацкое школьное кольцо. Ее интересовал я, сам по себе.
Он уронил руки и взглянул на Лену.
– Она не говорила со мной о Лэйси или о моем отце. Она думала, что я хороший. Думала, что я чего-то стою.
Он обхватил голову руками. Похоже, заплакал.
Лена вдруг услышала тиканье часов на стене. Оно было громким, било по ушам. Джеффри сидел подле нее совершенно неподвижно. Сделался частью комнаты. Позволил ей взять все в свои руки. Так случалось и раньше, когда она была прежней Леной. Та Лена знала, как нужно работать. Она набрала полные легкие воздуха. Сейчас в этой комнате она снова стала собой. Впервые за несколько месяцев почувствовала себя прежней Леной.
Прошла минута, прежде чем она снова обратилась к Марку.
– Скажи мне, что случилось?
Он покачал головой.
– Все пошло наперекосяк.
Он наклонился вперед, почти прижался грудью к коленям, лицо его исказилось от боли, словно кто-то его ударил. Закрыл лицо руками и снова зарыдал.
Лена, сама не зная, что делает, опустилась на колени и взяла мальчика за руку. Другой рукой стала гладить его по спине. Пыталась утешить.
– Ну ладно, успокойся, – сказала она.
– Я люблю ее, – прошептал он. – Даже после того, что она сделала, я все еще ее люблю.