Кровь за кровь
Шрифт:
— А куда торопиться? Еще там накормят — Он скрестил пальцы.
— Перестань говорить ерунду! Ты же сам пострадал… И рисковал! Неужели это все забудется? — растерянно проговорила Марина и неожиданно расплакалась. — Есть же справедливость на земле! — Она взяла его руку и стала ее целовать. — Не хочу, слышишь, не хочу… — Неожиданно Марина обхватила его голову руками и внимательно посмотрела Виктору в глаза. Это продолжалось несколько Минут, и Виктору стало как-то не по себе: она не мигая Смотрела в его глаза, будто желая прочесть что-то. Потом успокоилась и сказала: — Все будет хорошо… Сначала плохо, а потом хорошо! — и даже повеселела.
— Да что с тобой, Марина? Ты какая-то странная! — Виктор действительно никогда не видел ее такой.
— Я не
— Да ну тебя, чепуха какая-то! — не поверил Виктор.
— А то, что ты должен сегодня приехать, я знала еще позавчера… Это тоже чепуха?
— Случайность.
— А то, что произошло с тобой в Риге? Откуда я могла узнать все это?
— Сенцов, наверное, рассказал, — предположил Виктор.
— А кто такой Сенцов?
— Ты что, правда не знаешь? — удивился Виктор.
— Правда.
— Ну хорошо. — Виктор подумал немного и ехидно спросил: — А что же ты не предвидела ту ситуацию, которая была с тобой тогда… с Диким?
— Я не могла потому, что это было со мной… А вот бабушка мне говорила что-то, а я все равно пошла: знала, что тебя увижу.
— Знала? — Виктор махнул рукой. — Перестань мне голову морочить!
— Да не морочу я тебе голову… Просто я люблю тебя! Слышишь, люблю! — Она прижалась к нему и затихла, но потом подняла голову и тихо спросила: — Вит, ты любишь меня?
— А разве у тебя есть сомнения на этот счет?
— A что же ты не просишь моей руки?
— Почему не прошу? Прошу! Только у кого?
— А мама здесь… — улыбнулась Марина лукаво.
— Это прекрасно! — воскликнул Виктор, но тут же опустил голову. — А может быть, подождать последствий?
— Ну о чем же ты говоришь, милый? Неужели ты думаешь, что это может что-нибудь изменить? Когда будет суд?
— Через две недели, а что?
— Т'ы меня любишь? Любишь! Я тебя люблю? Люблю! Хотим мы быть вместе? Хотим! А раз так, то завтра идем и распишемся! И на две недели имеем медовый месяц… Две недели! У меня есть кое-какие денежки: махнем куда — нибудь…
— Это все здорово, но… Во-первых, нам нужно готовиться к экзаменам в вуз! Это раз! Во-вторых, у меня подписка о невыезде из города! И то благодаря капитану Сенцову, под его ответственность не взят под стражу… А ты подумала о том, что меня могут посадить?
— Во-первых, тебя не посадят, это тебе я уже говорила! Во-вторых, эти две недели можно провести великолепно и здесь, в Москве! А готовиться… готовиться, конечно, будем! Ты в какой?
— В МГУ, на экономфак…
— Вот и будем вместе готовиться и поступать! — обрадовалась Марина. — А я боялась, что ты передумал!
Теперь больше не существовало ни опасности суда, ни дней одиночества больницы, ни ужасных событий последнего времени: были только они вдвоем, и никого больше… И этот Счастливый для них день дал начало жизни маленькому и до поры до времени беззащитному существу, которого они назовут в честь погибшего отца Виктора, но до этого еще было девять долгих и тяжелых месяцев… А перед этим была еще свадьба… Свадьба! Была она небольшая и скромная: бабушка Марины, Анастасия Ивановна, и родители — отец, Александр Павлович, приехал прямо к загсу. Ему сообщили только по настоянию Виктора, Марина хотела сделать это после суда; были и две Марининых подруги, с которыми она училась в школе. Виктор тоже пригласил двух своих школьных друзей и своего тренера, Владимира Семеновича Добрушина, который оказался весьма компанейским человеком и взвалил на себя руководство «по веселью», как выразился он сам. Свадьба вышла веселой и шумной, несмотря на небольшое количество народа: пели песни, плясали, и даже бабушка не усидела на месте и пустилась вместе с Владимиром Семеновичем в пляс по кругу…
На следующий день Александру Павловичу нужно было возвращаться в свою часть, в Омск, и Марина с Виктором поехали провожать его в аэропорт. Ехали молча. В аэропорту
— Знаешь, Виктор, должен тебе сказать, — начал наконец он, — что я все знаю… Нет-нет, Марина здесь ни при чем, это мне мама моя рассказала… Я попытался кое-что узнать у своих знакомых и друзей… Так вот, может случиться так, что тебя лишат свободы! Правда, есть надежда, что учтут все обстоятельства: добровольный приход, помощь, риск, ранение и так далее… В противном случае, вообще бы надолго… — Он махнул рукой. — Со свадьбой вы, конечно, зря поторопились… Знаю, знаю, что ты пытался поступить, как настоящий мужчина, и просил обождать… Я тебя не виню… Если говорить откровенно, то во всем виню только себя!
Виктор удивленно и непонимающе посмотрел на Александра Павловича.
— Да-да, себя! Если бы я не увез Марину в Омск, все могло быть по-другому… Откровенно говоря, я не думал, что у вас все так серьезно… Так что прости меня! — неожиданно сказал он.
— Ну что вы! — Виктору стало неловко. — Ни в чем вы не виноваты!
— Не надо выгораживать и успокаивать меня, я-то лучше знаю… Спасибо тебе, ты проявил себя настоящим мужчиной! Тебе сейчас труднее всего, а тут еще и мамы нет, — начал Александр Павлович и тут же спохватился, но было уже поздно: на глазах у Виктора появились слезы. — Прости, Виктор… — Он крепко сжал плечо Виктора, немного помолчав, сказал: — Если что… будь там мужчиной! Не давай себя в обиду и не раскисай… За Марину не волнуйся: поддержим! Здесь бабушка, а скоро и мы переедем сюда… Будет учиться, а вернешься — тогда и будет все хорошо… Ну пойдем, а то Марина нас потеряет… Не говори ей про наш разговор, я сам потом напишу! Когда… когда все будет ясно…
…Две недели пролетели незаметно, но прекрасно и счастливо: Виктор все время был с Мариной, и только иногда их навещала бабушка, которая старалась им помочь с питанием, чтобы они могли больше времени уделять подготовке к экзаменам. Несмотря на то что его судьба была неопределенной, Виктор очень серьезно относился к подготовке и вскоре почувствовал в себе такую же уверенность, как перед экзаменами в прошлом году. Неожиданно, за день до суда, Виктора вызвали к следователю и объявили о том, что слушание переносится на сентябрь, так как оказался болен один из обвиняемых. Конечно, эта отсрочка не принесла Виктору особой радости: он надеялся, что все наконец определится, а выходит, еще более месяца ходить в неизвестности. Но Марина восприняла это как хороший признак и всячески старалась отвлечь его от черных мыслей… Вскоре начались экзамены, которые захлестнули до края, заставляя думать только о них. На этот раз его любимый предмет был последним, и Виктор пришел на него, когда все остальные экзамены были сданы и только по сочинению была получена оценка «хорошо», за остальные — «отлично»… К сожалению Виктора, они с Мариной сдавали в разных потоках, и иногда получалось, что Виктор шел на экзамен, зная отметку Марины. Последним экзаменом у Марины был язык, и уже можно было с уверенностью сказать, что она — студентка университета: английский язык она знала хорошо и даже говорила на нем со своей учительницей, которая до последнего момента уговаривала Марину поступать в иняз, но Марина была непреклонна. Она пожелала Виктору ни пуха ни пера и уверенно отправилась на экзамен по языку…
Виктор волновался, что увидит своего старого знакомого — Юрия Александровича, но, по всей вероятности, он либо не был в приемной комиссии, либо принимал в другом потоке. Виктор довольно легко справился со своим билетом, ответил на устный вопрос и после недолгого раздумья преподавателя, которого немного смутила оговорка Виктора по поводу одной теоремы, все-таки поставил ему «отлично»… С огромным облегчением и усталостью Виктор взял свой экзаменационный лист и, проговорив «спасибо», вышел из аудитории. Они с Мариной договорились встретиться у памятника Гоголю на скамейке, и Виктор направился туда, но при выходе из здания университета его кто-то похлопал по плечу.