Кровь Зверя
Шрифт:
Остался третий, тот, что держал женщину. Отпустив ее, он шагнул к Лизе, в руке холодно сверкнула сталь. Тут тетка с размаху шарахнула его по голове сумкой. Тяжело звякнули бутылки, хулиган свалился, не издав ни звука. Женщина подхватила мужчину под локоть и поволокла прочь.
Как быть теперь, Лиза не знала. Жертвам нападения она помогла, те сбежали. Но хулиганы оставались перед ней. Тот, что получил штакетиной по голове, уже успел подняться. Он разглядел Лизу в темноте и двинулся, бормоча угрозы, к ней, его приятель тоже. Лиза отступила в тень. Спиной коснулась шершавого древесного ствола,
Лиза сидела на дереве и слушала, как внизу растерянно переговариваются парни. Вот и оглушенный теткой пришел в себя, встал, держась за голову, и сказал:
– Лучше бы в Шанхай пошли, честное слово.
Губы существа, считавшего себя Лизой Шилковой, растянулись. Она потрогала кончиками пальцев лицо. Что это значит? Она не улыбнулась ни разу с тех пор, как пришла в себя, и не знала, что такое улыбка. Потом вспомнила гримасы персонажей любимого сериала. Они тоже так меняли выражение лица, когда дело шло хорошо. Наверное, все правильно?
Утром группа профессора Баргозова собралась для выхода в Сектор. Из города приехали лаборанты – двое. Третий, как и собирался, оформил отпуск.
Гришка непрерывно зевал и пытался завести разговор. Олег видел, что приятель волнуется, но сам никакого трепета не ощущал – скорее чувствовал нетерпение. Он натянул приготовленный с вечера комбинезон, получил в оружейке «моссберг». Ружье выдал Делягин, который, единственный из троих федералов, ночевал в здании центра, остальные вечером уехали в Лихославль.
– Не хотите с нами, товарищ старший лейтенант? – спросил Олег, принимая пачку патронов. – Там, говорят, интересно.
– Кому как, – буркнул старлей. – Сейчас вы свалите, а я спать залягу. Тоже ничего так, интересное занятие.
На том разговор и закончился. Олег бы поболтал еще, чтобы завязать знакомство и выяснить хоть что-то о капитане Алехине, но момент выдался неподходящий. Потом все собрались у крыльца, профессор напомнил о мерах предосторожности и кивнул:
– Ну, идем.
Заспанные бойцы распахнули перед группой ворота – за ними лежал заросший бурьяном прямоугольник, заключенный в бетонные стены. Дожидаясь, пока отворят наружный шлюз, Олег озирался. В бойницах над воротами не наблюдалось никакого движения, но легко было представить, что оттуда за уходящими следят внимательные глаза…
Вот со скрипом распахнулись наружные ворота, за ними был загадочный и опасный Сектор. На первый взгляд ничего примечательного – такие же деревья и трава, что и по другую сторону Барьера… но настроение резко переменилось. Олег с удивлением обнаружил, что стянул «моссберг» с плеча и напряженно вглядывается в тени под кустами. Как-то само собой вышло, что он насторожился и приготовился встретиться с опасностью.
Отойдя на полсотни метров от бетонной ограды, Баргозов поднял руку. Все собрались вокруг него.
– Говорю для новичков. Мы в наружном, тихом поясе Сектора. Ничего особо опасного здесь не должно быть…
– Будет только не особое, но тоже опасное, – буркнул Сидор, проводя пальцами под ремнем тяжелого ранца – он снова
– Совершенно верно. – Если Баргозов и обиделся, когда его перебили, то виду не подал. – Опасностей хватает и здесь, так что соблюдать все меры предосторожности, двигаться точно за идущим впереди, в стороны не отходить. Порядок движения следующий: впереди Кирилл, за ним в десятке шагов остальные. Сидор – замыкающий. Получив сигнал об опасности, не суетиться, не орать, никуда не бежать. Григорий и Олег, к вам это относится в первую очередь.
– А что здесь может случиться? – тут же спросил Гришка, воспользовавшись паузой. Он сильно нервничал, и его просто распирало от желания поболтать.
– Все что угодно, – строго ответил Баргозов. – Так вот, если произойдет нечто неординарное, глядите на более опытных товарищей и повторяйте их действия. Если все побегут – вы бежите, держась в середине группы. Если все замерли, замираете и вы. Что касается остальных, помните: среди нас новички. Прикрывайте их в первую очередь. Первый переход – к почтовому дубу, там привал пятнадцать минут, затем обход точек замеров. Кирилл, попробуй провести нас так, чтобы молодые люди увидели что-нибудь характерное, но без особого риска.
После этого двинулись следующим порядком: впереди шел Кирилл. Принюхивался, вертел головой, заросли обходил стороной и держался открытых участков. За ним, держа дистанцию, следовала группа. Сидор замыкал. Оглядываясь, Олег видел, что долговязый следопыт ведет себя так же, как Кирилл, шагающий в авангарде. Сидор озирался, шумно втягивал ноздрями сырой воздух, и дробовик в его руках ни на секунду не оставался неподвижным – ствол так и ходил из стороны в сторону. Путь группы пролегал по редколесью. Кирилл избегал скопления деревьев, а перед каждой поляной останавливался и долго вглядывался в игру солнечных лучей на траве. Олег догадался, что следопыт выискивает приметы искажений.
Гришка пристроился рядом с приятелем и непрерывно болтал – от волнения пробило на треп. Он рассуждал, что ничего здесь страшного нет, особенно если с хорошим проводником двигаться. Говорил, говорил – и так увлекся, что едва не ткнулся носом в спину идущему впереди лаборанту. Тут только Гришка сообразил, что все встали.
Кирилл замер и поднял руку. Убедившись, что его сигнал принят, он, не поворачивая головы, крикнул:
– Эй, молодые, вот вам искажение – глядите!
Проводник ткнул пальцем в сторону полянки. Солнце уже поднялось высоко, поросшее травой пространство заливал яркий свет. Посередине… Олегу пришлось прищуриться, как будто из центра поляны в глаза бил слепящий луч. Гришка протер кулаками глаза.
Олег зажмурился, выждал несколько секунд и посмотрел снова – слепящий эффект пропал, теперь казалось, что над центром поляны клубится рой насекомых. Он моргнул еще раз, теперь ничего уже не было видно – мельтешащие точки исчезли, поляна как поляна.
– Это что? – выдохнул Гришка.
– Искажение, – ответил за спиной Сидор. – Какое именно, не знаю и проверять не советую. На солнце иногда видно, но лучше не приближаться. А бывает, вовсе не разглядишь, пока не вляпаешься, особенно в пасмурный день.