Кровавая ярость
Шрифт:
— Этот разговор. Отчет, предоставленный твоему хеллрену. Намного эффективней вышвырнуть меня из программы сейчас и не марать бумагу. Я же не стану подавать на вас в суд за якобы неправомерное увольнение или подобное дерьмо… извини, то есть фигню.
— Говоришь так, будто тебя легко заменить.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты спокойно принимаешь факт своего исключения.
— Так и есть. Почему должно быть иначе?
Переплетя пальцы, Мэри подалась вперед, устроив локоть на блокноте.
— Ты — часть команды.
— Это же из песни
— Не поняла?
Он покачал головой.
— Я просто умничаю.
— Я знаю. Это один из твоих защитных механизмов… но твое стремление избежать неудобных вещей с помощью юмора — тема для другого сеанса. — Опять эта улыбка. — Так, почему ты решил, что другие члены команды не считают тебя важным?
Пэйтон сфокусировал взгляд на жемчужной сережке в ее ухе.
— Вопрос не в том, важен я или нет.
— Значит, ты уверен, что за одну ошибку необходимо выгонять из программы?
— Прошу меня извинить, и да, сейчас я не пытаюсь острить… но проблем с логикой у меня тоже нет.
— Ты продолжаешь уклоняться. Если бы Пэрадайз поступила бы так же, как ты в том переулке, ты бы попросил ее уйти из программы?
— Нет. Но она — не я.
— И в чем же разница?
В голове внезапно застучало, и Пэйтон закрыл глаза.
— Не знаю. И я здесь не главный… по понятной причине. Можно уже закончить?
— Почему ты не можешь быть главным?
— Не сомневался, что ты это спросишь, — пробормотал Пэйтон, подавшись вперед и положив руки на металлическую поверхность стола. — Не знаю. Мне нечего ответить. Так, может, используем это в качестве повода для моего исключения?
— Хочешь знать, почему они попросили меня поговорить с тобой?
— Я отправил Ново на больничную койку.
Мэри покачала головой.
— Нет, ты этого не делал. Ты принял неудачное решение, которое, честно говоря, свидетельствует о недостатках учебной программы, а не твоих личных. Братья попросили меня поговорить с тобой, потому что они хотят знать мое мнение о том, насколько серьезно ты относишься к произошедшему. Вопрос в ответственности. Все, кто работал с тобой, признают твои навыки. Ты очень хороший боец, ты умный, быстро реагируешь. Но ты легко сдаешься. Когда возникают трудности, ты разворачиваешься и уходишь. Они заметили это во время ориентирования, когда Пэрадайз буквально протащила тебя через спортзал в бассейн. Они заметили это во время тренировок. И, честно говоря, твои заявления в духе «просто выгоните меня» также характеризуют в тебе эту черту.
— Я не сдаюсь.
— Так докажи это.
— Что?
— Останься.
Пэйтон покачал головой.
— Не мне решать.
— Тут ты ошибаешься. — Голос Мэри стал серьезным. — Все зависит исключительно от тебя.
Пэйтон, притихнув, обратил внимание на то, что поверхность стола была отражательной… и если посмотреть на нее, то можно увидеть свое лицо.
Он никогда не думал об этом в таком ключе, но все женщины, которых он поимел и бросил? Школы, из которых его отчисляли? Все, что он бросил начатым, невыполненные
Черт, самые близкие его отношения с кем-то и те были по телефону.
Мэри права. Все заморочки вокруг его исключения? Да он же буквально упрашивал выгнать его.
Именно это так бесило отца? Поверхностное отношение, без преданности делу? Его отец по-прежнему был первосортным дерьмом, на которое нельзя положиться, но Пэйтон задумался, а не сам ли он вложил оружие в его руки, образно выражаясь. А что насчет тех тусовщиков-мудаков, которых он называл своими близкими друзьями? Такие же, как и он, живут на деньги родителей, слоняются без дела, развивают пристрастие к наркотикам вместо характера.
Он жил в стране ярлыков. А бренд не всегда означает качество, не так ли?
Кем ты хочешь быть? — спросил он себя. Кто ты на самом деле?
Воспоминание о Ново, спящей на его груди, ее теплой тяжести, ровном дыхании, легких подрагиваниях тела во сне, вернулось к нему таким, словно она была рядом с ним.
Порой жизнь толкает тебя к поворотам, которые ты можешь предвидеть, крупной смене курса и фокуса благодаря некому событию, например, браку или рождению ребенка. Но порой сход ледника происходит на ровном месте, без предупреждения.
Он не ожидал, что этой ночью влетит в кирпичную стену самоанализа. Будучи одетым в больничную форму. И в туфлях под смокинг.
Обувь, по крайней мере, была предсказуема. Ну, может, еще форма. Остальное? Черт, обо всем этом дерьме он никогда не хотел думать.
— Пэйтон, что ты собираешься делать?
— Я хочу остаться, — сказал он хрипло. — Я хочу продолжить обучение. Если вы позволите.
— Хорошо. — Когда он посмотрел на нее, Мэри кивнула. — Это все, что я хотела услышать.
Глава 23
— Прошу простить за грубость речи, — сухо произнес Сэкстон. — Но это место — дыра.
Больше похоже на лабораторию по производству мета [57] , чем на жилое помещение, добавил он про себя.
Когда Ран подъехал капотом к низкому бетонному зданию, выкрашенному в цвет желчи, Сэкстон не знал, чего ожидать… но определенно не эту гробницу без окон, с единственной дверью, в той части города, в которую обычно стягивались теневые бизнесмены.
57
метамфетамин
Эти люди — не простые застройщики.
И, разумеется, не было никаких вывесок с информацией о действующем предприятии, никаких табличек с названием или адресом… и они с трудом нашли это место. На письме, отправленном Минни, был указан только почтовый индекс, и Вишесу пришлось потрудиться, чтобы найти этот адрес.
Эти люди не хотят, чтобы их нашли.
— Этот грузовик ты видел перед домом Минни? — спросил Сэкстон, указывая на узкую парковку.
— Да. — Ран заглушил двигатель. — Этот.