Кроваво-красная дорога
Шрифт:
— В рассыпную! — кричит кто-то. — Перекрыть все улицы!
— Сюда, — Эш ныряет вглубь ветхого каменного здания. Я следом. Она бежит к углу и поднимает деревянный люк в земляном полу.
— Следуй за мной, — говорит она. — Закрой люк позади себя.
Я жду секунду. Затем я разворачиваюсь, штобы убежать.
Она хватает меня за руку и заводит ее мне за спину. Она сильная. Реально сильная.
— Ох, нет, ты не сделаешь этава, — говорит она.
— Отпусти меня, — говорю я. — Я должна найти своего брата.
Я пытаюсь освободитца, но она только усиливает свой захват.
— Понимаю, — говорит она. — Ястребы помогают тебе, мы рискуем жизнями ради тебя с сестрой, а ты обманываеш нас.
— Вы бы не смогли ничего сделать без меня. — С ненавистью смотрю я на нее. — Знаешь, я ведь могла убить Эпону.
— Ястребы помогают тебе, — говорит она, — ты помогаешь Ястребам. А затем ты свободна, штобы найти своего брата. Такую сделку ты заключила с Маив.
Она сильнее дергает меня за руку. Я вскрикиваю.
— Я вам не нужна, — говорю я. — Вам и этова хватит.
— Значит, ты бросишь в беде остальных бойцов, — продолжает она. — Тех, кого украли работорговцы, как вас с сестрой, ты оставишь их в этом месте. Вот што ты за человек. Из тех, кто не держит своего слова, кто подводит других.
— Нет, — возражаю я. — Я не такая.
Она ждет.
— Ладно, — говорю я. — Хорошо, я сдержу свое слово. Обещаю, што сдержу.
Она отпускает меня. Я выпрямляюсь, облегчая боль в руке.
— Прости, — говорю я.
Мы с мгновение смотрим друг на друга. Затем она улыбаетца. После всего ее глаза не выглядят такими уж жестокими. Она поднимает деревянный затвор.
— После тебя, — говорит она.
Я свешиваюсь в проем, осторожно наступая на ступеньку лестницы, которую нащупала внизу, и начинаю спускатца. Эш следует за мной, закрывая за собой затвор.
Темно. Хоть глаз выколи. Ноздри наполняет запах холодного сырого подземелья. Через десять ступенек нащупываю дно.
— Куда мы идем? — спрашиваю я.
— Увидиш, — говорит она. — Сюда.
Мы пригибаемся и идем прямиком по низкому туннелю. Достаточно быстро достигаем его конца, упираясь в кирпичную стену. Вдоль нее сложено оружие, железный лом, какие-то бутылки, наполненные чем-то, похожим на воду, и набитые лоскутами, выглядывающими из горлышек.
— Подержи, — просит Эш, передавая мне фонарь. — И не подноси его близко к бутылкам. — Она поднимает железный лом, втыкает его между кирпичей и начинает расшатывать один из них.
— Что это? — спрашиваю я. — Мы куда-то проломимся?
— Надеюсь на это. Иначе получится, что мы впустую расчищали этот туннель последние три дня, — мы переговариваемся шепотом. Первый кирпич вынут. — Подержи его, сможешь?
Пока я вытаскиваю кирпич и кладу его на землю, Эш принимаетца за следующий.
— Значит, стена уже была здесь, — уточняю я. — Как вы узнали о ней? И куда она ведет? — второй кирпич высвобожден. Я убираю его.
— Лет десять назад отсюда был совершен крупный побег, — рассказывает девушка. — Бойцы прорыли себе путь на волю. Один туннель вел из мужской тюрьмы, а другой - из женской. Потом эти туннели замуровали. Если бы они были умнее, то разрушили бы их.
Третий кирпич готов.
— Значит, мы ломимся в тюремный блок? Мой блок?
— Да, именно этим мы сейчас и занимаемся, — говорит она.
— И ты хочешь сказать, что есть уважительная причина, по которой мы просто не вырубили охранников и не прорвались через ограждение, штобы освободить бойцов?
— В охране произошло полное перераспределение обязанностей. Должно быть, они нервничают, думая, что бойцы под прикрытием суматохи попытаются што-то предпринять. Всегда нужно иметь план Б.
— Я это запомню, — говорю я.
— Тсс, — говорит Эш, когда я убираю четвертый кирпич. Она задувает факел, кивает на дыру, и мы смотрим в нее.
Мы смотрим прямо на тюремный корпус для женщин бойцов. На самом деле, мы смотрим в мою камеру.
Внизу находится моя койка. Дверь, ведущая в мою камеру, распахнута настежь. Девушки в главной камере большей частью или сидят, или лежат на полу. У них нет ни коек, ни даже покрывал. В дальнем конце камеры, напротив двери, устроились в креслах пара охранников.
Последние несколько кирпичей мы вынимаем руками, работая быстро, сохраняя тишину. Когда отверстие получается достаточно большим, чтобы пролезть через нево, Эш вынимает из-за пояса трубку для метания и заправляет в нее дротик.
И тут нас замечает одна из девушек. Ее глаза расширяются. Я мотаю головой, и она коротко кивает в ответ.
Эш подносит трубочку к губам. Глубоко вдыхает и дует
Удар. Охранник, сидящий слева от двери, вскрикивает. Хватается рукой за шею и заваливается на бок. Второй охранник вскакивает на ноги, но Эш посылает в полет следующий дротик. Мужчина не произносит ни звука, просто мешком падает на землю.
— Очень ловко, — говорю я.
— Пошли, — говорит она.
Она проскальзывает сквозь проем и спрыгивает вниз. Пока она снимает кольцо с ключами с ремня охранника и отпирает главную клетку, выпуская девушек, я скидываю на мою койку оружие. Луки, колчаны со стрелами, рогатки, самострелы.
— Девушки, выберите себе оружие! — выкрикивает Эш. — И ждите нас у двери. — Они бегом устремляютца в мою камеру, и через минуту-другую разбирают все оружие.
— А теперь, — продолжает Эш. — Нам нужно будет взять четыре бутылки, оставив на месте все остальные. Будь осторожна.