Кровавые скалы
Шрифт:
Задержав дыхание и соблюдая дисциплину, добравшиеся до выхода турки походили на промокшие отвратительные комки фекалий; они принялись соскребать грязь и отряхиваться, затем стали гуськом отходить в сторону и отправились заранее подготовленным маршрутом, следуя за собственным запахом. Раздававшийся вокруг тихий перезвон цепей и стук молотков подтверждал, что побег уже начался. С немой благодарностью галерные рабы принимали оружие, вставали в строй и протискивались среди воинов растущего отряда. Как правоверные мусульмане, они обязаны
Низко пригнувшись, турецкий командир свернул на повороте. Не возникло ни единого препятствия, ни единой заминки в точном исполнении плана. Теперь его отряд увеличился на несколько сотен солдат с факелами в руках, вооруженных саблями и пиками, луками и мушкетами. Ничто их не остановит. Командир ощущал силу стоявших позади людей, их давление. Через несколько минут они рассредоточатся по улицам Биргу, предавая смерти как рыцарей, так и мирных жителей, бросая зажженные головни в пороховые склады. Немногим выпадал шанс перехитрить столь коварного и грозного врага, как орден святого Иоанна. Как способна меняться судьба по воле случая, вине шпиона и приказу Мустафы-паши!
Или же по броску керамической сферы, приземлившейся у ног янычара. Едва турок открыл рот, чтобы выкрикнуть предупреждение, как горшочек взорвался, пламя обожгло лицо сарацина, а клубы густого едкого дыма стали заполнять помещение. Ослепленные солдаты не могли сориентироваться. Одни двинулись вперед, другие попятились назад, гул голосов нарастал вместе с опасениями. Они угодили в ловушку. За завесой дыма часть стены обрушилась, и в проломе показалось широкое дуло пушки. В замешательстве турки ничего не замечали. Орудие было нацелено прямо, цели неподвижны, а картечь выбрана. Грянул выстрел.
— Кровавая работенка, Кристиан Гарди.
— Не хуже, чем всегда, мавр. — Гарди прищурился от солнечного света. — И к тому же небольшая цена за доказательство твоей невиновности и верности нашему делу.
— Незримый враг будет иного мнения. Мы с тобой на мушке.
— Это к лучшему. Он один, а нас много. Вскоре он перестарается и оступится.
— Если ему удастся придумать новые хитрости, какие мы уже наблюдали, вероятно, первыми можем оступиться мы.
— Сегодня мы превзошли его. И превзойдем вновь.
— Одной стычкой все не кончится. Не ослабляй бдительности, Кристиан Гарди.
Позади кто-то откашлялся, и из тоннеля возник Анри — глаза его слезились, а кольчуга была забрызгана кровью. За ним из тоннеля потянулись струйки дыма. С горсткой лучших солдат он отбил нападение, затем контратаковал и в итоге сокрушил тайно проникшего в крепость врага. Состоялась не столько тяжелая битва, сколько тренировка в избиении людей. Все, что не сумели докончить пушка, мечи и набитые шрапнелью взрывчатые горшочки, завершили паника и удушье. Сточные воды окрасились алым.
Анри снял латные рукавицы и размял затекшие в сражении пальцы.
— Я провел дни свои за книгами в поисках проблесков рая. Ты же, Кристиан, показал мне картины ада.
— Одни лишь книги не научат тебя оставаться в живых, брат мой.
— Я не научусь человечности, ступая по колено в крови. Война сближает нас всех.
— Именно это ремесло я и избрал.
— А ты, мавр?
Мавр наслаждался свободой и стоял, пристально глядя на небо.
— Быть может, две цивилизации, что основаны на законе и знании, а ныне ссорятся в подземных темницах, все же сумеют жить в мире и согласии.
— Даже агнец может возлежать со львом.
— На войне им обоим придется стать львами.
Говорил великий магистр. В сопровождении пажа он сошел вниз по лестничному пролету с высокой стены Сент-Анджело и остановился взглянуть на последствия подземного сражения. Глаза его не упускали ни одной мелочи. Воины поклонились, понимая, что их поступок можно было счесть либо неподчинением приказам, либо инициативным шагом, насчет чего окончательное решение оставалось за Ла Валеттом. Они также заметили, что магистр оперся на меч сильнее обычного.
— У вас нюх на врагов, месье Гарди.
— Солдатское чутье, ваша светлость.
— Как оказалось, острое. Однако вы скрыли от меня угрозу, не предупредив ни единого члена военного совета, ни бейлифа Сент-Анджело.
— Я не хотел тревожить вас обычными подозрениями, сир.
— Которых оказалось достаточно, чтобы поднять ваших людей и развернуть здесь оборону?
— Они привыкли к моим причудам, сир.
— Я удивлен, что они еще не устали от них. А ты, мавр? Ты тоже замешан?
— Мои опасения послужили причиной для приготовлений, Жан Паризо.
— И вправду разношерстная компания. — Ла Валетт обвел взглядом собравшихся. — Мавр, мой племянник и наемник со своим отрядом. Много ли убитых?
— Несколько сотен вражеских воинов, сир. Большинство из числа галерных рабов.
— Хорошо, что у нас нет галер, на которых они могли бы грести, а также удачно, что вы сократили количество голодных ртов.
Анри прочистил горло.
— Вы не сердитесь, сир?
— Я уступаю вашему рвению, Анри.
Магистр не удостоил их улыбки, но его суровая строгость рассеялась, а ледяная отчужденность сменилась прохладной сдержанностью. Это походило на своего рода благословение. Гарди заметил блеск в глазах Ла Валетта. Он означал изумленную снисходительность, ту же искаженную доброжелательность, которую магистр всегда демонстрировал. Они получили прощение. События еще могут пойти по их плану, если только Ла Валетту удастся выжить и избежать ядовитых когтей предателя.