Кровавые слезы Украины
Шрифт:
С потайного взлобка прекрасно просматривались все подходы к избушке, в том числе и со стороны проселочной, хорошо наезженной дороги, покрытой мелкозернистым песком и лесом, который поднимался серой пылью сзади колес машины или при быстрой езде пролетки, запряженной парой гнедых лошадей. Именно такие кони носили по полям его отца – председателя колхоза «Перемога» в большом селе Малое.
Когда отец ехал с поля на ферму, Сашко не раз наблюдал, как этот лес становился настоящей дымовой завесой, сносимой ветерком в ту или иную сторону обочины, в зависимости
«Отличное место, лучше не найти – подлет гостей я замечу на дальних подступах к хате», – успокаивал себя Александр.
Сидеть пришлось долго и мучительно. Несмотря на подлесок, создававший тень, захотелось пить. Жажда мучила его целый день. Вдруг под вечер Сашко весь напрягся – тонкий слух юнца уловил сначала далекий глуховатый стук лошадиных копыт, а потом и нарастающие крики веселых мужиков. Через несколько минут он увидел, как пара гнедых красавцев несла плоскую фурманку, устеленную сеном для амортизации. На телеге горлопанили какие-то украинские песни шесть, одетых в полувоенную форму, полещуков разного возрастного уровня.
Двое, как удалось рассмотреть наблюдателю Александру, были совсем молодые – лет по восемнадцать-двадцать. Бородатый седой мужик сидел впереди рядом с возницей. И двое, как определил минер, были среднего возраста – годков тридцати пяти, а может, сорока.
– Тпру-у-у, – послышался голос седовласого мужика.
Когда повозка остановилась возле ворот, мастерски сбитых из деревянных брусков, и лёсовая пыль клубами стала медленно перемещаться вправо, постепенно оседая бежевой пудрой на траву и кустарники, поросшие по обочине дороги, гурьба поддавших «повстанцев» с автоматами разных систем быстро спешилась. За собой у каждого за плечами висели вещмешки.
«Наверное, там сало, хлеб и документы, – подумал Сашко. – Вот бы нашего сальца заиметь – немецкое невкусное. Ох, как хочется! Да и документы почитать. Теперь надо ждать позднего вечера, пока они насосутся самогона в полной мере».
Сидя в засаде, Сашко внимательно, волчьими немигающими глазами наблюдал за своими будущими жертвами, которых он никак не желал отпускать живыми. Он их должен был наказать, покарать, как когда-то говорил его отец: «Полным затмением солнца и земли – смертью!»
Они, по его разумению, заслужили такую судьбу этим суровым приговором. И его этот вердикт впервые над нелюдями – прямыми или косвенными убийцами его родных – исполнит он, Сашко, народный мститель. В такой кончине эти «герои с автоматами» должны винить только себя за пролитую чужую кровь, за издевательства и казни над беззащитными и невиновными согражданами, которые никого не убивали. Казнить за человеческую ненависть, казнить за причиненную ему боль, казнить за бесчеловечность своих кровавых поступков.
«Смерть за смерть!» – прошептали его высохшие губы.
События развивались по всем правилам пикникового жанра. Сначала «туристы» занесли в хату свою амуницию, а потом высыпали на свежий воздух. Разожгли костер посредине двора и стали жарить на прутиках сало. Приятный запах шкварок, доносимый ветром до Александра, тревожил
Стало быстро темнеть. В двух окошках избушки, смотревших на Александра, появился тусклый свет, очевидно, керосиновой лампы, разгоравшейся по мере уплотнения вечерней сутени, а затем и ночной темноты, постепенно становящей чернильной и непроницаемой. Она обволакивала «ночной слепотой» все пространство вокруг дома, но молодое зрение Сашко, сравнимое с ночной острой визуальностью совы, давало возможность четко ориентироваться в пространстве.
Когда стихли песни, потом говор и, наконец, погас в окнах желтоватый свет, Александр понял: пришел его черед действовать. Подойдя через некоторое время к хате, он услышал дружный храп, словно соревнующихся, кто кого «перепоет», шести в глубоком хмеле мужиков.
Заложив под одним из окошек адскую машину с таким расчетом, что она должна взорваться через полчаса с помощью химического детонатора, Сашко, подперев колком входную дверь, переместился в другое место, чтобы засвидетельствовать свой первый успех одиночки в борьбе с «душегубами» – по-другому Сашко их не называл.
В отряде он воевал в основном с немецкими оккупантами, а тут пришлось подрывать доморощенных «охоронцев», помогающих устанавливать гитлеровцам «новый порядок» не только на украинском Полесье, но и на территории всего Советского Союза – его Родины.
Партизанский взрыватель, который был им усвоен в отряде, не вызывал сомнений в надежности, поэтому он отошел в другое место, чтобы лучше разглядеть результаты первой самостоятельной вылазки в качестве подрывника.
Сердце учащенно билось. Он снова взошел на пригорок, только другой и расположенный несколько дальше от дома, и стал внимательно наблюдать и одновременно прислушиваться к окружающей его ночи.
«Хм, неужели меня подвел взрыватель?» – спросил сам себя Александр. Он даже затосковал. Однако, казалось, подойди, узнай, в чем дело? Но преподаватели-минеры «лесной академии» учили, что такие фугасы взрываются как раз при их проверке. «Часок подожду и уйду. Плохо, что наследил. Может, утром при разминировании снаряд ухнет», – рассуждал Сашко, внимательно наблюдая за обстановкой.
И тут рвануло… Он вздрогнул и чуть было не завалился набок от неожиданности… Рвануло так, что разнесло весь домик. Сухой, короткий звук и горячее дуновение докатившейся до него взрывной волны заявили Александру, что все он сделал с профессиональной стороны правильно. В выбитое окно и обрушившуюся стену с противоположной стороны от наблюдения взрывом огромной мощности выбросило несколько вещмешков и тело одного из бандитов. Начал разгораться пожар.
«Пока хата не сгорела, и не наведались посторонние, надо на развалинах прихватить оружие, – внезапно выстрелила мысль. – Может, что еще найдется интересное».