Кровавые слезы Украины

Терещенко Анатолий Степанович

С потайного взлобка прекрасно просматривались все подходы к избушке, в том числе и со стороны проселочной, хорошо наезженной дороги, покрытой мелкозернистым песком и лесом, который поднимался серой пылью сзади колес машины или при быстрой езде пролетки, запряженной парой гнедых лошадей. Именно такие кони носили по полям его отца – председателя колхоза «Перемога» в большом селе Малое.

Когда отец ехал с поля на ферму, Сашко не раз наблюдал, как этот лес становился настоящей дымовой завесой, сносимой ветерком в ту или иную сторону обочины, в зависимости

от его направления.

«Отличное место, лучше не найти – подлет гостей я замечу на дальних подступах к хате», – успокаивал себя Александр.

Сидеть пришлось долго и мучительно. Несмотря на подлесок, создававший тень, захотелось пить. Жажда мучила его целый день. Вдруг под вечер Сашко весь напрягся – тонкий слух юнца уловил сначала далекий глуховатый стук лошадиных копыт, а потом и нарастающие крики веселых мужиков. Через несколько минут он увидел, как пара гнедых красавцев несла плоскую фурманку, устеленную сеном для амортизации. На телеге горлопанили какие-то украинские песни шесть, одетых в полувоенную форму, полещуков разного возрастного уровня.

Двое, как удалось рассмотреть наблюдателю Александру, были совсем молодые – лет по восемнадцать-двадцать. Бородатый седой мужик сидел впереди рядом с возницей. И двое, как определил минер, были среднего возраста – годков тридцати пяти, а может, сорока.

– Тпру-у-у, – послышался голос седовласого мужика.

Когда повозка остановилась возле ворот, мастерски сбитых из деревянных брусков, и лёсовая пыль клубами стала медленно перемещаться вправо, постепенно оседая бежевой пудрой на траву и кустарники, поросшие по обочине дороги, гурьба поддавших «повстанцев» с автоматами разных систем быстро спешилась. За собой у каждого за плечами висели вещмешки.

«Наверное, там сало, хлеб и документы, – подумал Сашко. – Вот бы нашего сальца заиметь – немецкое невкусное. Ох, как хочется! Да и документы почитать. Теперь надо ждать позднего вечера, пока они насосутся самогона в полной мере».

Сидя в засаде, Сашко внимательно, волчьими немигающими глазами наблюдал за своими будущими жертвами, которых он никак не желал отпускать живыми. Он их должен был наказать, покарать, как когда-то говорил его отец: «Полным затмением солнца и земли – смертью!»

Они, по его разумению, заслужили такую судьбу этим суровым приговором. И его этот вердикт впервые над нелюдями – прямыми или косвенными убийцами его родных – исполнит он, Сашко, народный мститель. В такой кончине эти «герои с автоматами» должны винить только себя за пролитую чужую кровь, за издевательства и казни над беззащитными и невиновными согражданами, которые никого не убивали. Казнить за человеческую ненависть, казнить за причиненную ему боль, казнить за бесчеловечность своих кровавых поступков.

«Смерть за смерть!» – прошептали его высохшие губы.

События развивались по всем правилам пикникового жанра. Сначала «туристы» занесли в хату свою амуницию, а потом высыпали на свежий воздух. Разожгли костер посредине двора и стали жарить на прутиках сало. Приятный запах шкварок, доносимый ветром до Александра, тревожил его воображение. Сразу вспомнилась яичница, жаренная мамой на ломтиках этого традиционного для украинцев энергетического продукта. Сейчас запах слегка обгоревшего сала дошел и до него. Затем гости гурьбой, как по команде, направились в хижину лесника.

Стало быстро темнеть. В двух окошках избушки, смотревших на Александра, появился тусклый свет, очевидно, керосиновой лампы, разгоравшейся по мере уплотнения вечерней сутени, а затем и ночной темноты, постепенно становящей чернильной и непроницаемой. Она обволакивала «ночной слепотой» все пространство вокруг дома, но молодое зрение Сашко, сравнимое с ночной острой визуальностью совы, давало возможность четко ориентироваться в пространстве.

Когда стихли песни, потом говор и, наконец, погас в окнах желтоватый свет, Александр понял: пришел его черед действовать. Подойдя через некоторое время к хате, он услышал дружный храп, словно соревнующихся, кто кого «перепоет», шести в глубоком хмеле мужиков.

Заложив под одним из окошек адскую машину с таким расчетом, что она должна взорваться через полчаса с помощью химического детонатора, Сашко, подперев колком входную дверь, переместился в другое место, чтобы засвидетельствовать свой первый успех одиночки в борьбе с «душегубами» – по-другому Сашко их не называл.

В отряде он воевал в основном с немецкими оккупантами, а тут пришлось подрывать доморощенных «охоронцев», помогающих устанавливать гитлеровцам «новый порядок» не только на украинском Полесье, но и на территории всего Советского Союза – его Родины.

Партизанский взрыватель, который был им усвоен в отряде, не вызывал сомнений в надежности, поэтому он отошел в другое место, чтобы лучше разглядеть результаты первой самостоятельной вылазки в качестве подрывника.

Сердце учащенно билось. Он снова взошел на пригорок, только другой и расположенный несколько дальше от дома, и стал внимательно наблюдать и одновременно прислушиваться к окружающей его ночи.

«Хм, неужели меня подвел взрыватель?» – спросил сам себя Александр. Он даже затосковал. Однако, казалось, подойди, узнай, в чем дело? Но преподаватели-минеры «лесной академии» учили, что такие фугасы взрываются как раз при их проверке. «Часок подожду и уйду. Плохо, что наследил. Может, утром при разминировании снаряд ухнет», – рассуждал Сашко, внимательно наблюдая за обстановкой.

И тут рвануло… Он вздрогнул и чуть было не завалился набок от неожиданности… Рвануло так, что разнесло весь домик. Сухой, короткий звук и горячее дуновение докатившейся до него взрывной волны заявили Александру, что все он сделал с профессиональной стороны правильно. В выбитое окно и обрушившуюся стену с противоположной стороны от наблюдения взрывом огромной мощности выбросило несколько вещмешков и тело одного из бандитов. Начал разгораться пожар.

«Пока хата не сгорела, и не наведались посторонние, надо на развалинах прихватить оружие, – внезапно выстрелила мысль. – Может, что еще найдется интересное».