Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным

Снайдер Тимоти

В чисто политических терминах договоренность с Германией имела определенную логику. Альянс с Великобританией и Францией, который был альтернативой ориентации на Германию, мало что мог предложить. Лондон и Париж обещали гарантии безопасности Польше в марте 1939 года и старались не допустить нападения Германии, а после него старались вовлечь Советский Союз в своего рода защитную коалицию. Однако Сталин достаточно хорошо понимал, что Лондон и Париж вряд ли придут на помощь Восточной Европе, когда на Польшу нападет Германия или же Советский Союз. Казалось, самым мудрым было достичь договоренности с Германией, а затем наблюдать, как капиталистические державы будут сражаться в Западной Европе. План Сталина состоял в том, чтобы «уничтожить врагов их же руками и остаться сильным в конце войны» [226] .

226

Цит.: Wieczerkiewicz P.P. La'ncuch 'smierci. – P. 323.

Сталин видел, как он позже скажет, что у него и у Гитлера было «общее желание избавиться от старого равновесия». В августе 1939

года Гитлер ответил на жест Сталина. Гитлер хотел начать войну в том же году; он был гораздо более гибок относительно возможных союзников, но не в вопросе времени. Если поляки не присоединятся к Германии в войне против Советского Союза, тогда, возможно, СССР присоединится к ней в войне против Польши. С точки зрения Гитлера, согласие с Москвой предотвратит полное окружение Германии, если британцы и французы провозгласят войну после предстоящего нападения Германии на Польшу. 20 августа 1939 года Гитлер послал личное сообщение Сталину, в котором просил принять Риббентропа не позже 23 августа. Риббентроп поехал в Москву, где, как писали Оруэлл и Кёстлер, аэропорт в столице родины социализма украшали свастики. Этот финальный идеологический шок, отделивший Кёстлера от коммунизма, был на самом деле знаком того, что Советский Союз больше не является идеологическим государством [227] .

227

Haslam J. The Soviet Union and the Struggle for Collective Security in Europe, 1933–39. – P. 227. Цит.: Weinberg G.L. A World at Arms: A Global History of World War II. – Cambridge: Cambridge University Press, 1994. – P. 52. Я не касаюсь здесь происходившего с Кёстлером в Испании, что совпало с заключением в тюрьму его друга Вайсберга в СССР (см.: Koestler A. Untitled // The God That Failed / Ed. by Crossman R. – London: Hamilton, 1950. – Pp. 75–80).

Оба режима немедленно обнаружили общность в их взаимном стремлении разрушить Польшу. После того, как Гитлер оставил надежду вовлечь Польшу в войну с Советским Союзом, нацистскую и советскую риторики об этой стране трудно было различить. Гитлер рассматривал Польшу как «нереальное порождение» Версальского договора, а Молотов – как его «уродливое детище». На официальном уровне договор, подписанный в Москве 23 августа 1939 года, был ничем иным, как пактом о ненападении. Фактически, Риббентроп и Молотов также договорились о секретном протоколе, распределяющем зоны влияния нацистской Германии и Советского Союза в Восточной Европе – территории на тот момент все еще независимых государств Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши и Румынии. Ирония состояла в том, что Сталин еще совсем недавно оправдывал уничтожение более ста тысяч собственных граждан вследствие фальшивых обвинений – будто поляки подписали именно такой секретный кодицилл с Германией под прикрытием пакта о ненападении. «Польская операция» подавалась как подготовка к немецко-польскому нападению; теперь же Советский Союз согласился вместе с Германией напасть на Польшу [228] .

228

Цит.: Lukacs J. The Last European War. – New Haven: Yale University Press, 1976. – Pp. 58–59.

Первого сентября 1939 года Вермахт напал на Польшу с севера, запада и юга, используя людей и вооружение аннексированных Австрии и Чехословакии. Гитлер начал свою войну.

В августе и сентябре 1939 года Сталин смотрел на карты не только Восточной Европы, но и Восточной Азии. Он нашел возможность улучшить советские позиции на Дальнем Востоке. Теперь Сталин мог быть уверен, что на Востоке немецко-польского нападения не будет. Если Советский Союз выступит против Японии в Восточной Азии, можно будет не бояться за второй фронт. СССР (с помощью монгольских союзников) атаковал Японию (и марионеточную Маньчжурию) 20 августа 1939 года. Сталинская политика сближения с Берлином от 23 августа 1939 года была также направлена против Токио. Пакт Молотова-Риббентропа между Германией и Советским Союзом, подписанный через три дня после советского наступления, аннулировал Антикоминтерновский пакт между Германией и Японией. Нацистско-советский альянс вызвал в Токио даже большее политическое землетрясение, чем поражение на поле боя. Японское правительство пало, как падут правительства еще нескольких стран в последующие месяцы [229] .

229

Krebs G. Japan and the German-Soviet War, 1941 // From Peace to War: Germany, Soviet Russia, and the World, 1939–1941 / Ed. by Wegner Bernd. – Providence: Berghahn Books, 1997. – P. 543; Haslam J. The Soviet Union and the Threat from the East. – Houndsmills: Macmillan, 1992. – P. 132.

После того, как Германия, казалось, отдала предпочтение Советскому Союзу, а не Японии в качестве союзницы, японское правительство оказалось в неожиданной и запутанной ситуации. Японские лидеры уже приняли единогласное решение расширяться на юг, а не на север, в Китай и Тихий океан, а не в советскую Сибирь. Однако если союз между Москвой и Берлином удержится, то Красная армия сможет концентрировать свои силы в Азии, а не в Европе. Япония тогда будет вынуждена держать свои лучшие войска на севере, в Маньчжурии, просто ради самозащиты, что значительно затруднит продвижение на юг. Гитлер дал Сталину свободу действий в Восточной Азии, и японцы могли только надеяться, что он скоро предаст своего нового друга. Япония открыла консульство в Литве как наблюдательный пункт за немецкими и советскими военными приготовлениями. Консулом там был русскоговорящий шпион Тиунэ Сугихара [230] .

230

Levine H. In Search of Sugihara. – P. 121; Rotner S.P. Japanese Diplomats and Jewish Refugees: A World War II Dilemma. – Westport: Praeger, 1998. – P. 102; Kuromiya H., Peplo'nski A. Miedzy Warszawa a Tokio: Polsko-japo'nska wsp'olpraca wywiadowcza 1904–1944. – Pp. 470–485; Hasegawa T. Racing the Enemy: Stalin, Truman, and the Surrender of Japan. – Cambridge: Harvard University Press, 2005. – P. 13.

Когда Красная армия разбила японцев 15 сентября 1939 года, Сталин достиг именно того результата, которого хотел. Национальные операции Большого террора были направлены против японцев, поляков и немцев (именно в таком порядке) и против возможности окружения этими тремя государствами на случай, если бы те объединились. Уничтожение за время Большого террора 681 692 человек никак не помогло предотвратить окружения – помогла дипломатия и военная сила. К 15 сентября Германия практически разрушила боеспособность польской армии. О немецко-польском нападении на Советский Союз уже не было и речи, да и немецко-японское нападение на Советский Союз выглядело маловероятным. Сталин заменил призрак немецко-польско-японского окружения Советского Союза очень реальным немецко-советским окружением Польши – этот альянс изолировал Японию. Через два дня после советской военной победы над Японией, 17 сентября 1939 года, Красная армия напала на Польшу с востока. Красная армия и Вермахт встретились в центре страны и устроили совместный парад победы. Берлин и Москва пришли 28 сентября ко второму договору относительно Польши – договору о границах и дружбе.

Так начался новый период в истории «кровавых земель». Открыв половину Польши Советскому Союзу, Гитлер позволил сталинскому террору (который был таким убийственным в ходе «польской операции») возобновиться уже в самой Польше. Благодаря Сталину, Гитлер получил возможность в оккупированной Польше внедрять свою политику массового уничтожения. За двадцать один месяц после совместного немецко-советского вторжения в Польшу немцы и СССР убили примерно равное количество гражданских лиц по схожим причинам, пока каждый из союзников осваивал свою половину оккупированной Польши.

Органы деструкции каждой из двух стран будут концентрироваться на территории третьей страны. Гитлер, как и Сталин, выберет поляков в качестве мишени для своей первой масштабной национальной кампании по уничтожению.

Раздел 4. Европа Молотова-Риббентропа

Немецкий террор начался в небе. В 4:20 утра 1 сентября 1939 года без предупреждения посыпались бомбы на город Велюнь в центральной Польше. Немцы выбрали местность, лишенную военной значимости, как площадку для смертельного эксперимента. Может ли современная авиация терроризировать мирное население намеренными бомбежками? Церковь, синагога, госпиталь – все пылало в огне. Волна за волной падали бомбы, все семьдесят тонн, разрушая большинство зданий и убивая сотни людей, преимущественно женщин и детей. Население бежало из города; когда прибыла немецкая администрация, в городе было больше мертвых, чем живых. По всей Западной Польше похожая участь постигла множество мелких городов и сел. Сто пятьдесят восемь населенных пунктов подверглись бомбежке [231] .

231

B"ohler J. «Gr"osste H"arte»: Verbrechen der Wehrmacht in Polen September/Oktober 1939. – Osnabr"uck: Deutschs Historisches Institut, 2005. – Pp. 16, 69, 72, 74; B"ohler J. Der "Uberfall: Deutschlands Krieg gegen Polen. – Frankfurt am Main: Eichborn, 2009. – P. 100. О цифре 158 см.: Datner S. 55 Dni Wehrmachtu w Polsce. – Warsaw: MON, 1967. – P. 94.

В столице Польши, Варшаве, люди смотрели, как в чистом голубом небе носились самолеты. «Наши», – говорили люди сами себе с надеждой. Они ошибались. Десятого сентября 1939 года крупный европейский город впервые подвергся систематической бомбежке вражеской авиацией. В тот день было совершено семнадцать немецких вылетов на Варшаву. К середине месяца польская армия была повержена, но столица все еще защищалась. Гитлер заявил 25 сентября, что хочет капитуляции Варшавы. В тот день было сброшено приблизительно пятьсот шестьдесят тонн бомб и семьдесят две тонны зажигательных снарядов. Когда в начале необъявленной войны бомбили одну из главных густонаселенных европейских столиц исторического значения, погибло около двадцати пяти тысяч мирных жителей и шесть тысяч солдат. В течение всего месяца колонны беженцев двигались на восток, подальше от Вермахта. Немецкие истребители доставляли себе удовольствие, обстреливая их на бреющем полете [232] .

232

О Варшаве см.: B"ohler J. Der "Uberfall"o. – Pp. 171–172. О расстреле истребителями колонн беженцев см.: Datner S. 55 Dni Wehrmachtu w Polsce. – P. 96; Mazower M. Hitler’s Empire: Nazi Rule in Occupied Europe. – London: Allen Lane, 2008. – P. 67.

Польша сражалась в одиночку. Франция и Британия, как и обещали, объявили войну Германии, но не предпринимали никаких военных действий во время кампании (французы на несколько километров продвинулись вглубь территории Саара, но затем отступили назад). Польская армия спешила занять оборонительные позиции. Польские военные тренировались в ожидании наступления либо с Востока, либо с Запада – либо Красной армии, либо Вермахта. В военных планах и военных играх 1920-х и 1930-х годов рассматривались оба эти варианта. Теперь все доступные силы, около тридцати девяти дивизий (приблизительно девятьсот тысяч человек) были брошены против пятидесяти немецких дивизий (полтора миллиона человек). Даже при этом противник превосходил польские силы в живой силе и технике и предпринял моторизированные нападения с севера, запада и юга. И тем не менее сопротивление в некоторых местах было упорным.