Кровавый глаз
Шрифт:
— Подойди, норвежец, — одними губами, почти беззвучно промолвил Маугер, свободной рукой подзывая Сигурда.
Ярл оскалился, а его люди стали похваляться, что перебьют всех англичан. Ритмичный стук мечей о щиты стал громче. Я подумал, что ночь потонет в крови, мне придется умереть. Меня снова охватило возбуждение неминуемой схватки. Рука опять начала трястись.
Тут Сигурд медленно убрал меч в ножны. Крики и стук тотчас же затихли.
Он обернулся, смерил меня свирепым взглядом и сказал:
— Наше время еще не пришло, Ворон. Черные девы Одина заберут нас в Асгард лишь тогда,
Затем ярл повернулся к англичанам спиной, показывая, что не боится их, и поднял руку к светлеющему небу, требуя внимания от своих воинов, укрывшихся за щитами.
— Мы наполним брюхо «Змея» английским серебром! — проревел Сигурд, выпуская изо рта облачко пара в прохладный воздух.
Скандинавы ответили дружными радостными возгласами.
В сопровождении англичан, следовавших за нами неотрывной тенью, мы возвратились на берег и увидели, что Глум со своими людьми спас корабли от огненного дождя. Воины по-прежнему стояли в боевом порядке, утомленные и бледные, а над морем уже поднимался солнечный диск. Рыбацкие лодки англичан все еще качались на волнах, вне досягаемости людей Глума, но достаточно близко к дракарам, чтобы в случае необходимости снова угрожать им огнем, рожденным из углей, хранящихся в глиняных горшках. До настоящей схватки дело так и не дошло. У англичан было слишком мало опытных воинов, способных сразиться со скандинавами, одетыми в кольчуги. Все же Глум испытал облегчение, увидев нас с Сигурдом и Улафом во главе.
Люди Эльдреда держали наготове мечи, топоры и луки со стрелами на тот случай, если мы нападем на них. Сейчас, при свете дня, мы увидели, что их оказалось даже больше, чем мерещилось нам в темноте. Не все они были воинами. Против норвежцев вышли многие крестьяне и мастеровые, держащие в руках орудия своего ремесла. Даже коса, направленная сильной рукой, способна убить человека. Сигурд уже потерял нескольких отличных воинов и не имел желания терять еще.
Мы опасались, что англичане в любой момент нападут на нас, но этого не произошло. Усталые боевые товарищи наконец встретились друг с другом и рассказали, что с ними было. Солнце поднялось выше, согревая наши онемевшие тела.
Эльдред дал нам время и место заняться погибшими. Кроме светловолосого Эрика в схватке на улице полегли еще трое. Итого одиннадцати воинам не суждено было взяться за весла «Змея»: Сигтриггу, Ньялу, Олегу, Эйульфу, Гуннлаугу, Нортри, Торкелю, Тобергуру, Эйстейнну, высокому зоркому Ивару и Эрику, сыну Улафа. Мы завернули их в плащи, отнесли по козьей тропе на вершину утеса, отвесно обрывавшегося в укромную бухту, и привязали камни к ногам, чтобы те утащили тела на дно моря. Разжигать погребальный костер было некогда. Сигурд предпочел, чтобы убитые гнили в соленой воде, а не в христианской земле.
— Их заберет Ньорд, Владыка моря, — сказал он. — Они будут сидеть в Валгалле вместе со своими предками.
Язычники притихли, не было слышно смеха, который обычно следовал за ними, как стая чаек за рыбацкой лодкой. Я уже узнал, как раздирает душу гибель близкого друга. Норвежцы несли тела тех, кого знали с малых лет. Они вместе играли в лесах и подслушивали у дверей пиршественного зала пьяные
Когда все было закончено, Сигурд закинул на плечо большой щит и стиснул ясеневое древко копья. Скандинавы восприняли это как знак собираться в путь. Вскоре мы были готовы выступить на поиски священной книги, сборника Евангелий, составленного святым Иеронимом. Глум предложил идти морем вдоль восточного побережья и подняться в глубь Мерсии по реке Темзе, но олдермен лишь презрительно рассмеялся, услышав об этом.
— Я с честью выполню наш уговор, Эльдред, клянусь мечом своего отца! — сказал Сигурд, оскорбленный этой насмешливостью.
— Твое слово, язычник, значит для меня не больше плевка, — заявил кузен короля. — Но мне известно, как важны для вас ваши корабли. Вы пойдете в земли Кенвульфа пешком, иначе дракары превратятся в пепел, который смоют волны.
У Сигурда исказилось лицо, густая борода задрожала. Я буквально почувствовал ярость, исходящую от него, словно жар от очага. Какое-то мгновение я был уверен в том, что он убьет Эльдреда.
Ярл обернулся, задержал взгляд на физиономиях Свейна Рыжего и Флоки Черного, на каменном лице Улафа, затем кивнул и сказал своим боевым товарищам:
— Ярлу следует быть щедрым. Еще никому не доводилось выходить в море с такими великолепными воинами. Ваши сундуки по праву должны разбухнуть от серебра. Сокровищница короля полна им. — Сигурд повернулся к Эльдреду и положил левую руку на круглый наконечник рукоятки меча. — Книга за королевскую сокровищницу? — Он рассмеялся, тряхнул золотистыми волосами. — Я никогда не смогу понять англичан.
На самом-то деле у нас не было особого выбора, но ярлу Сигурду каким-то образом удалось представить все так, будто именно мы диктовали условия, а сделка оказалась крайне выгодной для нас. На лице предводителя норвежцев не было ни тени стыда, когда он объяснил воинам свой замысел, укрепляя у них в головах мысль о серебре. Наконец мы были готовы тронуться пешком на север, в королевство Мерсию, за сборником Евангелий, который мог сделать нас богатыми.
Десятка два англичан забрались в дракары с пылающими факелами в руках. Кнут обозвал их последними глупцами за то, что они так беспечно обращались с огнем на судах, сработанных из высушенного дерева и законопаченных просмоленной пенькой. «Змей» уже был покрыт следами ожогов. Но скандинавы не могли ничего поделать. Им оставалось только презирать тех, кто угрожал «Змею» и «Лосиному фьорду». Общее настроение перед походом было мрачным.
Значительная часть войска олдермена Эльдреда поднялась по крутому склону на вершину холма, чтобы уменьшить риск нового столкновения. Оттуда англичане наблюдали за нами. Их по-прежнему переполнял страх, они ощетинились частоколом копий. В лучах полуденного солнца сверкали железные набойки на щитах и стальные шлемы. Я не мог оторвать от них взгляд.