Кровавый пир. За чьи грехи?
Шрифт:
Но все они забывали о своих недугах и потрясениях, сокрушаясь об участи Наташи, к которой привязались со старческой бескорыстной преданностью.
Попадья плакала неустанно.
— Девка горемычная! — стонала она. — Матушки не знала, отца с братцем разбойник замучил и теперь, поди, над нею глумится! Ох, горькая! Лучше бы умереть ей в одночасье!
— Не греши, Марковна, не греши! — останавливал ее отец Никодим. — Господь ведет праведных путями неисповедимыми, и николи не знаешь, что
— О-ох, — стонал Викеша, — сабля разбойника на погибель, чую, отец!
— Не греши! Телу в погибель, душе во спасение. Да пожди! Может, и выздоровеешь!..
В день новой присяги он вышел на площадь с крестом и вернулся домой в первый раз улыбаясь.
— Марковна, Викеша!.
– сказал он. — А как Наташа-то того князя звала, из Казани?
— Прилуков, о-ох! — простонал Викеша.
— А что? — спросила Марковна.
— То, — ответил отец Никодим, — что здесь он! Пришел с воинами и спас град наш!
— Что же? — не понимая, повторила Марковна.
— Да к тому ж дознал я нонче, куда этот антихрист с голубкою ускакал. Пойду к князю, и он сейчас погоню нарядит. На том поклонюсь!
Марковна встрепенулась.
— Иди, иди, отец, скорей! — заговорила она. — Бог просветил тебя! Иди! Может, он выручит ее чистою, непорочною. А не пошлет того Господь, все же из рук разбойницких вырвет. В монастырь голубонька уйдет.
— Так и я думал, Марковна, — ответил Никодим. — Вот поснедаем, поспим, да и пойду, благословясь. Так-то-сь!
Марковна ожила, даже "Викеша перестал стонать и слабо улыбался.
— Вернется голубка наша! — тихо сказал он.
Встав с послеобеденного сна, отец Никодим надел рясу, взял в руки палку и пошел к воеводскому дому.
— Скажи князю, что видеть надобно, — сказал он стрельцу в сенях.
Стрелец вышел и вернулся, зовя Никодима в горницу.
Князь сидел, опершись головой на руку. При виде отца Никодима он встал и подошел под его благословение.
— Что скажешь, отче? — спросил он. — Разграбили животишки твои?
— Не о том, княже, — ответил отец Никодим, — вор нашу голубку скрал. Приютили мы у себя Наталью, дочь Лукоперова…
Словно невидимая сила подбросила князя. Глаза его вдруг вспыхнули. Он весь дрожал.
— Кого? Кого, ты сказал?
— Наталью Лукоперову, князь! — ответил отец Никодим и рассказал все, начиная от знакомства с нею, ее выздоровление, исповедь и наконец увоз ее против воли Васькой Чуксановым.
— А дознал я, что все они на Пензу поскакали, — прибавил он.
Лицо князя пылало, как заря.
— Так она про меня вспоминала?
— Один, говорит, защитил бы меня, сироту. Да он, слышь, в Казани!
— Дышло! — закричал князь. — Дышло ко мне позвать да двух сотников! Скоро!
Стрелец побежал исполнять приказ. Князь нетерпеливо ходил по горнице.
— Жив не буду, — говорил он, — ее выручу! А того Ваську… — он только сжал кулаки и потряс ими.
— Не бойсь, отче! Вызволю я тебе голубицу твою и тебя, и Викешу твово награжу за все добро!
— Ее только вырви от злого коршуна!
— Иди, иди с Богом и жди! — уверенно сказал ему князь. В это время в горницу вошли Дышло и сотники. — Готовь коней, Дышло, — приказал князь, — сейчас в погоню пойдем.
— Вот так здорово! — радостно воскликнул Дышло и побежал во двор.
— Готовьтесь! — сказал князь сотникам. — Сейчас я с вами в поход! Обе сотни соберите!
Потом он прошел к воеводе, поручил ему стрелецкого тысячника со стрельцами и вечером уже с двумя сотнями казаков скакал на Пензу.
Они скакали без отдыха часов шесть и наконец сделали привал.
Ночь была тихая, лунная. Князь не мог уснуть и, взойдя на холм, с тоскою думал о страшной участи своей невесты.
Выручить! А что, если выручит он ее, чтобы в монастырь везти?.. При этой мысли кровь холодела в нем от страха. Он упал на колени.
"Господи! — молился он. — Будь защитником сироты от разбойника. Допусти мне радость видеть ее непорочною, и, клятву даю, в честь Девы Непорочной у себя в вотчине церковь поставлю".
Он поднялся с земли и вдруг вдали зорким глазом заметил четырех всадников. Нет, пять…
Только пятый не сидел, а лежал на коне, перекинутый через седло.
Сердце его вздрогнуло предчувствием. Неужели это Бог послал ему по молитве?
Он быстро спустился с холма и разбудил сотника.
— Петрович, — сказал он, — выбери десять или двадцать удальцов. — Гляди, вон люди едут. Сымай их всех. Только, для Бога, не бей их. Всех заарканить надо, живыми взять! Скажи им: по рублю дам!
— Добро, князь! — ответил Петрович, осторожно идя к спящим и будя некоторых.
Князь взошел на холм. Всадники скакали в том же направлении, приближаясь к холму.
Князь огляделся. Из-за холма друг за другом выезжали его казаки.
Дышло вдруг очутился подле князя.
— Чего они там потиху? — спросил он. — Взяли бы пищали!
— Молчи! — ответил князь. — Тут жизнь моя!
— Что?
— Жизнь, говорю. Смотри, они заметили! Побежали!
II
Быстро мчался Василий Чуксанов в Пензу со своею дорогою ношею в сопровождении верных слуг-товарищей, Кривого, Тупорыла и Горемычного. Они останавливались по дороге только ради необходимого роздыха себе и лошадям и скакали дальше.