Кровавый приговор
Шрифт:
Ричарди внимательно слушал ее.
— Перейдем к тому вечеру. Он сказал вам в тот раз, что идет к Кализе?
— Нет, не сказал. Но мы, — она украдкой бросила взгляд на свекровь, которая все время держала руку на плече Кончеты, чтобы придать ей сил, — знали об этом. Он ушел из заведения примерно в девять часов, когда большая часть посетителей уже разошлась. Сказал мне, что у него есть дело, а я чтобы закрыла пиццерию и шла домой. Я закрыла заведение, все вымыла и почистила, немного подождала его, а потом пошла домой. Я думала, что,
— И как он выглядел?
Глаза Кончеты наполнились слезами, голос задрожал:
— Он был похож на пьяного, но от него не пахло вином. И шел с трудом: очень долго поднимался по лестнице. Он сказал, что устал и плохо себя чувствует. Повалился на кровать одетый — у него был сильный жар — и уснул. Я раздела его, как раздеваю детей, когда они засыпают одетые.
Она взглянула на свекровь, та едва заметно кивнула в знак согласия. Тогда Кончета вынула из своей одежды сложенный листок бумаги.
— И вот что я тогда нашла. Это выпало у него из куртки.
Она подала листок Майоне, тот развернул его и сообщил:
— Это вексель, комиссар. На восемьдесят лир, срок четырнадцатое апреля, выдан фирмой «Иодиче Тонино», получатель Кализе Кармела. И…
Ричарди поднял на него взгляд:
— И что?
Майоне посмотрел на Кончету и тихо ответил:
— Он испачкан кровью, комиссар.
Эмма немного приоткрыла дверь. В узкую щель муж разглядел часть ее лица и непричесанные волосы. Ее глаза были красными от слез, а может быть, ото сна.
— Чего ты хочешь?
— Можно мне войти? Я должен поговорить с тобой. Это важно.
В голосе Эммы звучала боль, когда она спросила в ответ:
— И что может быть так важно?
Она повернулась и пошла к своей кровати, оставив дверь незапертой. Руджеро вошел в спальню и запер дверь за собой.
Комната была в беспорядке. Одежда и белье были разбросаны по полу и по стульям, остатки завтрака стояли на ночном столике. На кровати лежал большой носовой платок — грязный. В воздухе пахло затхлостью и сыростью.
— Тебя рвало. Ты плохо себя чувствуешь.
Эмма задрожала и провела рукой по волосам.
— Какой ты догадливый! Не зря тебя прозвали лисой. Прошу тебя, садись. Будь как у себя дома.
Руджеро не стал обращать внимания на ее язвительное замечание. Он остался стоять и огляделся, потом пристально посмотрел на жену.
— Ты еще и напилась. Посмотри на себя — валяешься здесь как мусор. Тебе не стыдно?
Эмма повалилась на постель, усмехнулась и ответила:
— Стыдно ли мне? Да. Стыдно, что я не имела мужества сказать «нет» отцу, когда он велел мне выйти за тебя замуж. Стыдно, что у меня не хватало сил уйти от тебя, когда ты обращался со мной как с капризным ребенком. И мне стыдно, что сейчас я сижу здесь, вместо того чтобы…
— …Чтобы быть с ним. С Аттилио Ромором, — договорил за нее Руджеро.
После этих слов надолго наступила тишина. Эмма старалась сфокусировать затуманенный взгляд на муже.
— Откуда ты знаешь его имя? Будь ты проклят! Ты следил за мной? Нанял сыщиков выяснить, чем я занимаюсь? Мерзавец!
Ее рот некрасиво оскалился. Она втянула голову в плечи, согнула пальцы словно когти. В такой позе, растрепанная, с глазами красными от гнева и вина, Эмма была похожа на разъяренного зверя. Она огляделась в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы бросить в мужа.
Руджеро горько улыбнулся:
— Нанял сыщиков? А зачем тратить деньги, чтобы узнать то, о чем мне говорят все — и как раз потому, что я об этом не спрашиваю? Все — знакомые, друзья, даже привратник в доме. Ты ведь ни от кого не скрывалась — вела себя на глазах у всех как шлюха. И теперь ты еще удивляешься? Избавь меня от своей ярости и довольствуйся тем, что уже получила.
Эмма побледнела, на ощупь отыскала свой грязный носовой платок и поднесла его ко рту. Задыхаясь от нового приступа рвоты, она проговорила:
— Я его бросила. Больше не увижу.
— Я это знаю.
Она подняла голову и взглянула на мужа.
— Откуда ты знаешь? Ты не можешь этого знать.
— Сейчас это не важно. У нас есть более серьезная проблема — вернее, она есть у тебя. Но, на мою беду, ты все еще синьора Серра ди Арпаджо. Поэтому сейчас слушай меня внимательно.
Руджеро вынул из кармана повестку из управления полиции, присланную Эмме, и начал говорить.
46
Ричарди взял в руки вексель и сразу же заметил отпечатки пальца возле суммы долга и названия фирмы. Было похоже, что Иодиче водил по строкам пальцем, который был испачкан в крови Кализе, желая убедиться, что это действительно его документ. Комиссар поднял взгляд от бумаги и посмотрел на Кончету.
— Это сделал не он, — сказала молодая женщина.
Ричарди покачал головой и ответил:
— Синьора, я знаю, что вы в этом убеждены. Иначе не отдали бы мне этот вексель. Но вы должны признать: трудно представить себе то, что произошло, не думая, что ваш муж мог убить Кализе.
Кончета сделал шаг вперед. Ее голос прерывался, когда она заговорила в ответ:
— Я знаю, что это был не он. А кроме того, комиссар, ответьте мне, зачем он тогда сохранил этот вексель? Он уничтожил бы эту бумагу, а потом сказал бы, что заплатил в положенный срок. Нет, вы тоже знаете, что это сделал не он. Он нашел ее уже мертвой, забрал вексель и ушел. Вы должны найти убийцу, комиссар. И найти, чтобы теперь уже два человека покоились с миром.
Ричарди и Майоне неуверенно переглянулись. То, что говорит Кончета, только плоды ее воображения. Это не доказательства.