Кровавый рассвет
Шрифт:
— Да уж, я типа догадался.
Тяжелые шаги предупредили их за несколько секунд до того, как из зарослей кустарника с топотом вышел мужчина. Высокий, с широкой грудью и округлым животом, он был одет в белую рубашку и штаны на подтяжках. Не совсем то, чего ожидала Кейтлин.
— Вы укушены? — проорал он, перехватывая дробовик. — Поцарапаны?
— Нет, сэр, — крикнул в ответ Букер, держа руки и оружие на виду и тем самым показывая, что не желает чинить проблемы. — Мы оба безоружны. Просто проходим мимо.
— Периметр
Так едва заметно, что Кейтлин едва не пропустила это, Букер переступил с ноги на ногу и сдвинулся на несколько дюймов, стараясь заслонить Кейтлин от мужчины.
— Да, сэр, видели. У нас сложилось оптимистичное впечатление, что поблизости могут быть люди.
Акцент Букера усилился, и Кейтлин безмолвно оценила его умение переключаться на негласный код. Если говоришь как сосед, к тебе отнесутся как к соседу.
— У вас ещё кто-то есть?
Букер покачал головой.
— Нет, сэр, только мы. И мы не желаем вам вреда.
Затем из-за деревьев вышла женщина — её длинные седеющие волосы лежали на плече, заплетенные в косу, белое платье и фартук трепались на ветру. её взгляд скользнул к мужчине — её мужу, предположила Кейтлин.
— Джеремайя...
— Констанция, будь разумной.
Букер не двигался с места. Они явно вели разговор, опираясь на контекст, знакомый лишь им двоим.
Мужчина сделал шаг вперед.
— Вы богобоязненные люди?
Кейтлин ощетинилась от такого вопроса, но Букер даже не моргнул.
— Псалом 121, строки 7 и 8, — крикнул Букер.
В ответ мужчина начал опускать свой дробовик.
— Да будет мир в стенах твоих, благоденствие — в чертогах твоих! Ради братьев моих и ближних моих говорю я: «Мир тебе!», — он широко улыбнулся. — Добро пожаловать, Брат, вы приняты.
Уставившись в затылок Букера, Кейтлин сделала себе дюжину мысленных пометок расспросить его об этом диалоге.
Женщина опустила свое оружие, и из кустов вышло ещё несколько людей — все в возрасте от двадцати до девяти лет и вооружены. Большинство из них было мальчиками, но среди них присутствовала и девочка примерно десяти лет, в цветастом платье, которая в одной руке держала плюшевого мишку, а в другой пистолет.
— Ты их видел ранее? — прошептала Кейтлин, обращаясь к Букеру.
— Ага. Ты?
— Нет.
В целом в семье было примерно десять человек.
Яма в животе Кейтлин сделалась ещё глубже.
— Прошу прощения за негостеприимный прием, — крикнул Джеремайя, шагая в их сторону. — Мы поняли, что лучше сначала быть враждебными, а потом извиниться.
— Мы не в обиде, — сказал Букер.
Мужчины пожали друг другу руки, но Кейтлин сделала шаг назад, настороженно глядя на Джеремайю.
Может, она просто так долго не видела людей, особенно отличавшихся от нее людей, но... что-то здесь не так. Воспоминания о первой семье раз за разом накатывали на нее. Открытость, доброта, общее ощущение «мы все
— Я Букер, это Кейтлин.
Джеремайя потянулся к её руке, и она импульсивно пожала его ладонь.
— Приятно познакомиться, юная леди, — сказал он, сжимая её руку чуточку слишком сильно.
— Взаимно, — это была ложь, её ноги все ещё дрожали, умоляя её бежать прочь и утащить Букера за собой. Она не двинулась с места.
— Дом в той стороне. Вы застали нас за домашними делами.
Кейтлин не шевелилась, пока Букер не пошел вперед. Она держалась поближе к нему, пока они шли за семьей к их хижине.
Джеремайя на ходу беседовал с Букером как со старым другом... видимо, это в результате общего вероисповедания, предположила она.
Она слушала, как Джеремайя объясняет, что хижина принадлежала его папаше и содержалась чисто для отпусков и охотничьих вылазок, но когда мир погрузился в ад, он привез сюда свою семью, чтобы оставаться в безопасности, подальше от блуждающих «кусак», как он их называл. Он так часто цитировал священные тексты, что Кейтлин сбилась со счета; все упоминал про конец света и про то, что Христос скоро вновь придет на землю.
Но не разговоры о Библии заставляли её нервничать. А нервирующий блеск его глаз. Словно он только что решил баллотироваться в мэры — слишком дружелюбный, слишком общительный, слишком обрадованный тем, что они останутся с ними. Тогда как его жена молчала, дети держались подальше от них.
От него.
Дом оказался крупнее, чем ожидала Кейтлин, и похоже, хорошо защищался.
Уединенное место. Далеко от крупных дорог. Нет соседей.
Она попыталась отбросить тревожное чувство, но оно так и цеплялось за нее.
Когда они поднялись по ступеням крыльца, Констанция заговорила в первый раз с тех пор, как они подошли к ним.
— Мы готовим рагу на ужин. Вы можете привести себя в порядок. Может, постирать одежду.
— Это очень благодушно с вашей стороны, — сказала Кейтлин. — Но я не уверена, как долго мы тут пробудем.
— Ну, вы же останетесь на ночь, само собой, — сказала Констанция с отчаянной дрожью в голосе. — Вы выглядите уставшими и нуждающимися в хорошей еде. Мы с радостью вас приютим.
Это прозвучало окончательно. Словно решение уже принято. Кейтлин сделала усилие, чтобы не поморщиться.
Джеремайя уводил Букера на другую сторону основного помещения, и пусть их разделяло всего несколько метров, это казалось слишком большим расстоянием для её комфорта. Она с вежливой улыбкой вновь подошла к Букеру. Мужчины обсуждали то, как благодаря нужному количеству пропана и генераторов в доме удалось сохранить горячую воду и электричество.
— Прошу прощения, могу я украсть его на секундочку? — спросила она, уже потянувшись к руке Букера.