Кровная месть
Шрифт:
— Знаете, Глеб Евгеньевич, я уже устала от вашей подопечной. У нее постоянная истерика, она все время плачет... Как посмотрела телевизор, где говорили об убийстве террориста, так и плачет. Больная, что ли?
Сидя в казенном кресле на убогой конспиративной квартире, Феликс Захарович вдруг осознал, что он не является мастером оперативных мероприятий. И хотя подставка Леши прошла гладко, но проблемы росли с каждой минутой. Надо было что-то делать с Аней. Надо было объясняться с Ниной. Наконец, квартира эта была казенная, и сюда могли прийти чужие люди и прослушать все его сообщения. Он не был готов в одиночку противостоять организации.
Но надо было действовать. Он позвонил к себе домой, объяснил Лихоносову, что встретил знакомого и сидит у него пьет чай, после чего отправился в Мытищи. Приехав туда, долго ждал местный автобус и был изрядно помят в давке. Все это надо было стерпеть, потому что он не был уверен, что его машина не начинена какой-нибудь электроникой. Наконец он добрался до нужного дома, и рыдающая Аня накинулась на него с упреками:
— Я хочу домой!.. Я не хочу здесь оставаться!.. Где Нина?.. Почему его убили, скажите мне!
И все это сопровождалось судорожными всхлипываниями, слезами и активной жестикуляцией. Феликс Захарович терпел.
— Ты не понимаешь, — сказал он негромко, но со значением. — Ты думаешь, кто его убил?
— Кто? — озадаченно спросила она.
— Мафия, — сказал Феликс Захарович. — Они Нину искали.
—
— Но по телевизору сказали, что какой-то террорист...
— Это для дураков, — отмахнулся Феликс Захарович. — Это было нападение группы боевиков, а уже потом нагрянули спецназовцы. Лешу убили бандиты, но для следствия лучше, чтобы думали по-другому. И ты хочешь в такую напряженную минуту туда вернуться?
Аня судорожно вздохнула и всхлипнула.
— Я не знаю... Мне страшно. Зачем они его убили?
— Убрали как свидетеля,— буркнул Феликс Захарович. — Сиди здесь и не высовывай носа. Там уже вышли на их след, надо подождать чуть-чуть. Нина передавала тебе привет и просила слушаться меня.
— Могла бы хоть записку написать, — обиженно буркнула Аня.
— Какая записка? — зашипел возмущенно Феликс Захарович. — Ты не понимаешь, как это опасно?
Она не понимала, но была готова понять. Эта проблема понемножку решалась, надо было только поощрить хозяйку на терпение к «бедной девочке» выплатой непредусмотренного премиального пособия, и та пообещала заботиться о ней, как о родной дочери. Феликс Захарович поехал в Москву.
Время шло к полудню, и он смело вернулся домой — Лихоносов должен был скоро уходить.
— Извини, Ваня, дела,— сказал Феликс Захарович. — Поешь со мной? Правда, у меня только кефир да булочки.
— Спасибо,— отвечал тот не без некоторого раздражения.— Пошуровал я в твоей программе... Неужто это все Синюхин делал?
— На него пять институтов работало, — с теплотой сказал Феликс Захарович. — Тут столько всего заложено!..
— И когда я получу ключи? — спросил Лихоносов.
— Когда время подойдет,— ответил Феликс Захарович. — Будешь кефир?
— Спасибо, — Лихоносов поднялся. — У меня другая диета. Когда мы увидимся?
— Я всегда к твоим услугам, — сказал Феликс Захарович.
— А ты знаешь, — не отставал Лихоносов, — хотя я и не пробрался через ваши заслоны, но кое-что уловить успел. Твоя программа развивается.
— Этого не может быть, — твердо заявил Феликс Захарович.
Лихоносов улыбнулся, не скрывая торжества.
— Ну хоть чем-то я смог тебя удивить.
— Да, ты меня удивил, — согласился Феликс Захарович. — Но ключей ты пока не получишь. Будешь у Председателя, передавай поклон.
Тот что-то бросил на прощание и ушел.
Феликс Захарович не торопясь выпил кефир, заев его булочкой, посмотрел газеты, принесенные Лихоносовым, даже вознамерился вздремнуть. Но уже через три минуты он открыл глаза, поняв, что нет смысла обманывать самого себя. Нужно было поскорее ехать к Нине.
Сил на общественный транспорт уже не оставалось, и он, проверив, нет ли за ним хвоста, взял такси. Водитель покосился на него с подозрением, у Феликса Захаровича была внешность бедного пенсионера, но тот буркнул:
— Плачу, плачу...
Нина скрывалась в однокомнатной квартирке в спальном районе на Юго-западе, но Феликс Захарович остановил машину загодя и добрался до места на автобусе. Он предусмотрительно постоял в соседнем подъезде, чтобы еще раз проверить, нет ли за ним хвоста, и только после этого перешел в другой, где на одиннадцатом этаже находилась квартира Нины.
Шел второй день ее заточения, но то, что она узнала из телевизионных передач об убийстве «Бэби», ее ошеломило. Еще больше она изумилась, когда показали фотографию Леши. Конечно, он был изрядный негодяй, но не убивать же его за это. Она даже порывалась выбежать, позвонить Феликсу и потребовать объяснений, но быстро поняла, что именно теперь ей и надо сидеть не высовываясь. Ее положение изменилось кардинально, и надо было решить, как ей поступать дальше.
Когда появился Феликс Захарович, она готовила себе обед. Холодильник был забит полуфабрикатами, и готовка не требовала особых сил.
— Будешь обедать? — спросила она после приветствия. Он некоторое время наблюдал за нею, пытаясь угадать,
смотрела она сегодня телевизор или нет.
— С удовольствием,— ответил он на приглашение. — Есть там что-нибудь молочное?
— Каша, — отвечала Нина и стала греть молоко.
— Какая ты хозяйственная, — похвалил Феликс Захарович. — Квартира сразу ожила.
— Только пыль стерла да полы помыла, — сказала Нина. — Чай или кофе?
— Кофе тут, по-моему, какой-то мерзкий, — сказал Феликс Захарович. — А чай приличный. Давай чай.
Это было вроде детской молчанки, кто первый не выдержит и проговорится. Феликс Захарович даже улыбнулся, и Нина заметила это.
— Тебя что-то радует? — спросила она. — У тебя, наверное, все в порядке?
— Более или менее, — подтвердил тот.
— А где Аня? — спросила Нина. — Куда ты ее отправил? В Салехард или Владивосток?