Кровные узы
Шрифт:
— Потому что проще ресурсы отобрать, чем сберечь и приумножить, — отложил полотенце Тарален, состроив грустную мину. — И тем, кто привык жить на широкую ногу не понять нашей философии. Увы, не все расы открытых миров разделяют наше мировоззрение и готовы чем-то жертвовать для того, чтобы сберечь свои миры. Особенно своим удобством мало кто готов жертвовать. Например, человеку скажи, что завтра у него отберут телефоны из-за вреда для экологии. Откажется ли человек от удобного телефона?
— Думаю, что нет…
— А мы отказывались от удобств и искали иные варианты. И даже сейчас я разбираюсь с этим хламом со свалок в поисках новых решений. Всё, что узнаю здесь, я незамедлительно передам своим. О животных, о технологиях, обо всем. И в такие моменты я не думаю о собственной выгоде и обогащении. Я думаю о своем мире и доме.
Олег сел за стол и положил подбородок на руки.
— Мне поначалу казалось, что вы какая-то большая секта, — признался мальчик, неотрывно глядя на верона. — Все такие с высокими идеалами, как хомяки всё в дом тащите. Мне и сейчас не верится, что вы действительно не притворяетесь. Но я наблюдал за вами всеми в кровных узах… вы все там такие хозяйственные хомяки. Люди другие.
— Просто люди молодая раса, Олег. У них еще не настолько высокий уровень самосознания, как у нашей расы. Людям бы еще пару тысячелетий развития не помешает.
— Мы скоро уезжаем в город, вы поедете с нами? — решил сменить тему Олег.
— Да, куда ты, туда и я…
Неожиданно верон насторожился, резко меняясь в поведении. Олег обратил внимание, как Тарален проводил нехорошим взглядом прошедшего мимо его забора незнакомца. Грузного внешне ничем не примечательного мужчину средних лет с пузиком в клетчатой одежде с панамкой.
Верон даже воздух втянул как хищник.
— Что с вами? — спросил мальчик, ощущая неясную тревогу.
Вместо ответа, Тарален подошел к забору, и некоторое время смотрел вслед незнакомцу.
— С вами всё хорошо?
— Иди домой, — резко бросил верон, а сам последовал за человеком.
Но вместо того, чтобы пойти домой, Олег сам засеменил за Тараленом и сразу обратился к брату:
«Акрас! Свяжись с Элом, с моим учителем что-то не так! Он внезапно сорвался и пошел за каким-то человеком!»
«Передам».
Тарален явно шел за человеком по запаху, не приближаясь к нему близко и держа дистанцию. Олег тоже принюхался. Пахло спиртным и… кровью. Зачем бы верон не шел за человеком, он что-то учуял, что именно Олег пока не понимал.
Они преследовали незнакомца, пока он не привел их к соседнему поселку, а затем и к кирпичному частному дому, откуда запах крови усилился. В поведении верона заметно прибавилось агрессии. И Олег не успевал его остановить, когда Тарален подошел к неподозревающему опасности мужчине и одним движением свернул ему голову в обратную сторону.
Олег замер, не узнавая в агрессивно рычащем вероне добродушного вечно улыбающегося учителя.
— Я сказал, тебе идти домой, — раздался его охрипший голос.
— Что вы учуяли от него? — не торопился уходить мальчик.
— Ничего.
Лгал. Перед глазами Олега пронеслись страшные картины с растерзанными детскими телами, а в ушах застыл звериный крик верона. В воспоминаниях Тарален молотил кулаками, превращая чье-то лицо в кровавое месиво.
Олег закрыл глаза, прислушиваясь к окружающему пространству и нащупывая рядом хрупкую жизнь.
— Подвал, — коротко сказал мальчик.
Верон не спрашивал, что в подвале, а просто выдрал с корнем дверь. Через некоторое время он вынес из темноты худое тело трехлетней девочки.
Тарален впервые при подопечном применил божественное дыхание. С бледного лица ребёнка исчезли синяки и порезы, как только малышка вдохнула серебристое облачко. Девочка закашлялась, затем заплакала.
— Тише, всё хорошо, всё теперь будет хорошо, — обнял её Тарален и погладил по спине. — Не плачь.
— Мне закопать труп? — тихо спросил Олег. Ни сожаления, ни осуждения в его голосе не прозвучало. Он до конца не понимал, что именно произошло, но подозревал что, что-то очень плохое.
— Я сам разберусь, — закрыл глаза Тарален, продолжая успокаивать девочку.
— Дядя Леонид…
— Иди домой, пожалуйста. Мне надо побыть одному.
Врал. Олег увидел воочию уход Таралена с работы, которую учитель очень любил. Он являлся напарником Эла и готовил новичков к службе, собирался занять пост командира. Ему пришлось уйти, потому что после разрыва кровных уз он в приступе ярости убивал преступников, прежде чем они попадали в руки правосудия.
По лицу учителя расползлись синие линии, а верон сразу понял, что произошло:
— Олег, некрасиво заглядывать в воспоминания без спроса. Особенно такие ужасные воспоминания…
— Не надо было мне лгать, — пожал плечами Олег. — Вы так долго держались, а прокололись только сейчас…
— Ты… не напуган тем, что я сделал?
— Видел и похуже. И потом я подчинял себе верданов, усиливал их, а они… разбивали головы… буквально. Пришлось Вэндэйру уступить руль, потому что из-за меня вэрданы резню устраивали, а потом плакали из-за этого…
— Ты допустил Вэндэйр к своему сознанию?
— Мне пришлось… да и они навязчивые прям как вы.
Тарален потрепал волосы Олега и перевел взгляд на кого-то позади него. Мальчик повернулся и встретился взглядом с Элом. И весь вид стража границы говорил о том, что убийство человека уставом не предусмотрено.
— Ты так и не избавился от этого дерьма, — сказал Эл.
— Я тебе об этом говорил, но ты меня не слушал, — с сожалением произнес Тарален. — Стражи границы не могут позволить себе подобное поведение, а я срываюсь… хуже только стало. Дыхание гаснет. Лет через сто в дикого зверя превращусь, если ничего не изменится.