Кровный долг
Шрифт:
— Можем ли мы теперь быть друзьями? — спрашивает она сладким голосом, хлопая на меня ресницами. — Ты вчера была такой сварливой, но, думаю, этого и следовало ожидать, учитывая все, через что тебе пришлось пройти.
— С девушкой такое может случиться, если ее чуть не разорвало на куски. — я делаю еще один глоток кофе и смотрю на имя на чашке. Я не узнаю обжарку, но кофе восхитительный.
Пронзительный смех Эвелин заставляет меня вздрогнуть.
— Ты такая забавная.
Я говорю «ха-ха» и скорчиваю гримасу, от которой она смеется
Кто знал, что я комик?
— Как только ты допьешь кофе, я поведу тебя за покупками.
— Нет.
Она хмурится.
— Деми, не будь такой трудной. — ее тон упрекающий, и хотя я ценю, что она приносит мне кофе, я не готова быть ее человеческим проектом.
— Эвелин, я уверена, что твои намерения благие, но я не собираюсь притворяться, будто все в порядке. — я указываю между нами с кофе. — Этого не произойдет. Я не домашнее животное, с которым можно нарядиться и гулять по городу, чтобы все остальные вампиры могли ворковать над тем, как мило выглядит этот глупый человек. Я не твой друг и не пойду с тобой за покупками.
Эвелин морщит лицо и отводит взгляд.
Мне почти стыдно за то, что я сказала.
Затем она поворачивается ко мне с холодными глазами.
— Однажды ты проснешься и пожалеешь, что отвергла мою дружбу, Деметрия. Когда они все насытятся тобой и надругаются над этим бедным маленьким человеческим сердцем, ты пожалеешь, что я не на твоей стороне.
Она спрыгивает со стойки и уходит, не удосужившись попрощаться.
Я стону от разочарования. Теперь я чувствую себя плохо.
Чертовы вампиры.
Остаток утра я провожу, готовя мигас на своей кухне. Кто-то зашел, пока я принимала душ, и оставил несколько пакетов с продуктами.
Я выкладываю содержимое из многоразовых пакетов — ха, эти вампиры зеленые, поди разберись — и проведи инвентаризацию. Все необходимое для приготовления кофе: новая маленькая кофеварка, яйца, чоризо, чипсы тортилья, сальса, хлеб, масло, бутылка ореховых сливок, тесто для печенья с шоколадной крошкой, баночка моего любимого мороженого и бутылка вина.
Разглядывая ликер, пока намазываю маслом тост, я задаюсь вопросом, не чувствует ли Грейсон себя виноватым из-за вчерашнего ужина и не пытается ли он загладить свою вину. Я ногой отодвигаю один из барных стульев и сажусь за стойку. Я съедаю всего два кусочка, когда Кольт вальсирует в мою квартиру с серьезным выражением лица. Он оглядывает беспорядок на столе, мою тарелку, а затем встречается со мной взглядом.
— Я собирался пригласить тебя на завтрак.
Подняв бровь и приветствуя его вилкой, я говорю:
— Здесь обо всем позаботились, приятель.
Он хмурится, услышав это прозвище.
— Эвелин расстроена. Я предполагаю, что ты имеешь к этому какое-то отношение.
Я откусываю кусочек яичницы, наблюдая за ним, пока жую. Я запиваю
— Ей нужно найти другого человека, чтобы преобразиться; я на самом деле не в настроении играть в Барби.
— Эвелин милая. — он скрещивает руки на груди, рукава модного костюма натягивают его выпуклые мышцы.
Как у него помещаются эти руки в пиджаке?
— Может быть, и так, я все равно не хочу быть ее новым проектом.
Кольт хмурится.
— Она была бы хорошим союзником.
Я поднимаю бровь.
— Теперь мне нужны союзники?
Расцепив руки, Кольт делает шаг ко мне.
— Если ты собираешься здесь выжить, тебе понадобится нечто большее, чем ты сама. Это не какое-то студенческое братство. Кровная мафия является домом для самых безжалостных вампиров, и хотя ты можешь испытывать некоторое ложное чувство безопасности, потому что Маттео хочет, чтобы ты осталась жива (пока), не все будут вести себя хорошо.
Я доедаю следующий кусочек мигаса и откусываю тост. Кольт прав. Теперь, когда я здесь, я должна попытаться найти друзей и людей, которым можно доверять. Проблема в том, что я не думаю, что когда-нибудь смогу доверять кому-либо из них, потому что, в конце концов, все они планировали увидеть, как я умру.
— Я извинюсь перед Эвелин, Кольт. Тебе не нужно читать мне лекцию об опасностях жизни с Кровной мафией. Я думаю, что полностью понимаю, насколько опасна моя жизнь прямо сейчас.
Он потирает шрам, пересекающий середину его брови, привлекая мое внимание к несовершенству. Мой взгляд скользит к шраму на его шее. Грейсон сказал, что Кольт был таким же упрямым, как и я, шрамы как-то связаны с этим?
Кольт удивляет меня, заходя на кухню и убирая продукты, до которых я еще не добралась. Я ем свои пирожки с тостами, наблюдая за ним прищуренными глазами.
Почему он старается помочь?
— Перестань смотреть на меня так.
— Как что?
Он вздыхает и закрывает шкаф, куда положил шоколад.
— Как будто ты ожидаешь, что я нападу в любую секунду.
Я пожимаю плечами и пью кофе.
— Женщина никогда не может быть слишком осторожной, особенно учитывая, что тебе, кажется, нравится прижимать меня к стене.
Заметив малейшее подергивание его губ, я продолжаю:
— И ты попробовал мою кровь, поэтому я предположила, что ты вернулся за добавкой. Ходят слухи, что я восхитительна.
Кольт кладет руки на стойку и наклоняется вперед. Он сидит прямо напротив меня, но в его глазах такая настороженность, что я не могу сказать, зол ли он, раздражен или возбужден. Может быть, сочетание всех трех?
— Кто тебе сказал, что ты восхитительна?
— Грейсон, — говорю я и спрыгиваю с табурета, неся свою тарелку и кружку к раковине. Он поворачивается и прислоняется задницей к стойке, когда я прохожу мимо. — Кажется, он подумал, что я немного острая, но я наполовину латиноамериканка, так что не могу сказать, что была удивлена.