Круги жизни
Шрифт:
— А если я сделаю так, что он уйдет и не вернется никогда?
— Как так?
— А так…
И, наклонившись к отцу, Шасенем стала объяснять как.
В этом мире к сладости примешана горечь, за днем следует ночь, за пиршеством — горе, за радостью — печаль, за богатством — бедность, за дружбой — вражда. Когда ясаулы выпустили Гариба из темницы, он прибежал в сад и крикнул: «Сенем!»
Шасенем вышла к нему:
— Здравствуй, Гариб. Хорошо, что тебя
Гариб сказал:
— Меня не страшит ничего, пока ты любишь меня. Шасенем опустила голову:
— Гариб! Я должна сказать тебе правду. Видишь, я спокойна, и глаза мои уже не в слезах, Я тебя не люблю.
— Не говори так со мной, — улыбнулся Гариб. — Смотрю я на твое прекрасное лицо, Сенем, и нет у меня иного желания, как умереть, любуясь тобой.
— Я на самом деле тебя не люблю! Гариб удивился:
— Твое сердце не может чувствовать того, что говорит твой язык. Не верю тебе!
— Я отрезала тебя от своего сердца. Гариб вскочил:
— Сенем! Не шути со мной!
— Мои глаза теперь глядят на тебя как на доску!
— Что ты говоришь! Что ты говоришь! — Гариб потряс кулаками, не веря и не находя себе места.
— Не стучись напрасно в эту дверь, она из холодного железа, — сказала Шасенем.
Гариб обхватил руками ее голову, посмотрел ей в глаза, отшатнулся:
— Вот какова твоя верность. Меня жалеют камни, но не жалеет твое сердце.
— Это все праздные разговоры, — сказала Шасенем. — Ступай отсюда! Я запру за тобой ворота.
Гариб разорвал свой ворот:
— Зачем, зачем я остался тем же, а ты уже не та! И, подняв с земли свой саз, быстро пошел к воротам.
— Гариб… — окликнула его Шасенем, он обернулся, все еще надеясь на чудо. Она спросила: — Куда ты направишься? В какую сторону? В какой город?
Гариб сказал:
— У бродяги тысяча одна дверь! — И выскочил в ворота.
— Гариб! — крикнула Шасенем и тоже побежала к воротам.
Она выглянула, но Гариб уже скрылся среди базарных лавок.
И Шасенем начала молитву:
О милосердный боже мой,Молю о помощи Гарибу!О жаворонок голубой,Молю о помощи Гарибу!У снежных гор предел земной…Ходжа-Ахмед, учитель мой,Ты с золотою кочергой, —Молю о помощи Гарибу!..Судьба так затягивает узел, что его не развязать и тысяче мудрецов. Это было не первое, не второе, а третье или даже четвертое утро после того, как Шасенем рассталась с Гарибом. Шавелед сидел возле речки, что катила мутные воды среди песков, и делал вид, что не замечает Гариба, идущего по караванной тропе.
Гариб подошел:
— Шавелед?!
Шавелед
— Сам аллах послал мне тебя!
— Что случилось?
— Не спрашивай! — вздохнул Шавелед. — Шах Ахмад узнал, что я от его имени повелел ясаулам тебя выпустить. И…
— Это сделал ты, Шавелед?!
— … И шах так разгневался, что приказал лишить меня жизни. Я бежал. И уже четвертое утро в пути…
— Куда же ты?
— Еще час назад я знал. А теперь… Я не умею плавать…
— Иди за мной! — сказал Гариб, засучил штаны и вошел в речку.
Подойдя к воде, Шавелед остановился, умоляюще сложил руки:
— Гариб! Найди брод, а я подожду. Вот тебе палка. И сними-ка лучше одежду…
Гариб скинул верхнее платье, бросил его на песок, положил сверху свой саз, взял у Шавеледа палку и вошел в речку. Он брел, пробуя палкой дно. Становилось все глубже, уже вода по пояс, по грудь, по шею… но вот стало мельче:
— Брод! — сказал Гариб.
Он обернулся и увидел… Из-за песчаных барханов на конях вынеслись шахские ясаулы, с гиканьем подлетели к Шавеледу. Тот кинулся в сторону:
— Спасайся! Гариб!
Ясаулы догнали Шавеледа, схватили его, перекинули через холку коня. Потом подняли с земли одежду Гариба, его саз и унеслись, исчезнув среди барханов песка. Гариб из речки растерянно смотрел вслед.
Среди кибиток Диарбекира суетились старая Абадан — мать Гариба и сестра его, смуглая Гюль-Джамаль: им помогали соседки снимать с верблюда и крыть циновками деревянный остов кибитки.
Раздался топот копыт, подскакал Шавелед, соскочил с коня, бросил на землю одежду Гариба и саз и сказал:
— Твой сын утонул, вот его одежда…
Старая Абадан посмотрела на Шавеледа и упала на одежды сына. Из всех кибиток Диарбекира выбежали женщины и мужчины. Мать Гариба, распустив седые волосы, царапала себе лицо:
— О если бы вместо него умерла я!
Толпа расступилась перед Шасенем: простоволосая, она прибежала, когда Шавелед кончал свой рассказ:
— … И он крикнул так, что в небе замерли птицы, и скрылся под водой!
Сидя перед одеждой сына, мать Гариба била себя по коленям и причитала:
— Погас светильник жизни! Погиб мой Гариб!.. Увидав Шасенем, Шавелед подтвердил:
— Стрела небытия избрала мишенью его душу.
— Не верю тебе! — сказала Шасенем.
— Пусть конь наступит на мои глаза копытом, если я говорю неправду!
— Не верю тебе! — повторила Шасенем. — Где Гариб?!
— Утонул! Вот его одежда и саз…
— Все равно не верю. Гариб жив!
Шасенем наступала на Шавеледа, он пятился, Шасенем преследовала его: