Круговорот мужчин в природе
Шрифт:
– Бе-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-бе! – буйно прогорланил мне вслед козел и зашелся в повторном вопле.
– А-а-а-а-а! – прокричала я на всякий случай и понеслась еще быстрее.
Говорят, в последние секунды своей жизни видишь череду важных событий и словно проживаешь все заново в ускоренном темпе. Но я видела только Максима Федорова, прислонившегося к машине и сложившего руки на груди. В немом ожидании он смотрел на поле (чуть в сторону от того места, откуда выскочила я) и был прекрасен.
– А-а-а-а-а!.. – Я лишь успела перейти с крика на шепот.
Максим раскрыл свои объятия, и я бросилась к нему.
– Я так и знал, – многозначительно изрек Максим, прижав
Вот он, мужской шовинизм, во всей своей неприкрытой красе. Что он знал? Что он мог знать?! Если я сама ничего не знала и не понимала.
– Поцелуй меня, – попросила я, все еще не приходя в сознание.
Второй раз повторять не пришлось. Максим бережно поднял мой подбородок и склонился ко мне. Наши губы соединились. Хотелось бы думать, что также соединились и наши сердца. Во всяком случае, мое сердце отчаянно билось. И я не понимала, кого мне бояться больше: себя или Максима. Монстр в заросшем поле внезапно показался самой мелкой опасностью в моей жизни. Мы яростно и пылко целовались на пыльной дороге среди бела дня, словно решили доказать всему человечеству, что нет ничего важнее внезапно нахлынувших чувств, а человечество спокойно ждало, пока наша чувственная буря утихнет.
– Нуть, дают. Во как дають. И умеють жа! – высказалось наконец-то человечество.
Я оторвалась от Максима и посмотрела на любопытного старикашку: тот остановился возле нас с весьма заинтересованным видом.
– Продолжения не будет, – прищурилась я.
– А я че? – засуетился старикашка. – Я ниче. Козу иду доить. Слышь, как кричит, горемычная? Молока переизбыток. По тридцать рублев продаю дачникам. Покупать будите?
– Козу?! – разочаровалась я.
– Молоко – будем, – кивнул старику Максим. – Но позже.
– Козье, оно полезное, особливо для деток, – обрадовался старик.
– Для деток? – переспросила я.
– Садись в машину, – предложил Максим.
– А знаешь что? Знаешь что? Я пешком дойду! – Я повернулась и пошла, не оборачиваясь.
– Нуть, норовистая она у тебя. Ты ее цалуй чаще.
– Ах, так?! – крикнул мне вслед Максим и хлопнул дверцей машины.
Да, так. А как по-другому?
Молочко собрался покупать для близнецов?! А я тогда с какого бока к нему пристроюсь? Разлучница-любовница для ярких переживаний? Конечно, целуется он божественно. Меня словно накрыло волной наслаждения…
Но продолжать это ни к чему. Да, да, ни к чему хорошему это не приведет! Кстати, а что он делает в нашем дачном поселке?!
– Ш-ш-ш-ш-ж-ж-ж-ж-з-з-з-з!
Мимо меня промчался серебристый автомобиль. Я специально отвернулась в противоположную сторону. Пусть ничего себе не воображает! Да, была минута слабости, случившаяся под впечатлением встречи с козлом, то есть с козой. Но она закончилась, и повторять ее я ни за что не стану. Пусть даже не надеется! В конце концов, у меня есть сила воли, ум, честь и совесть… Где-то я уже читала это выражение. Ладно, пусть у меня нет совести, но есть сила воли. И она не позволит мне увести отца у детей, любящих козье молоко. Да, дети ни в чем не виноваты. Собственно, а почему дети будут пить козье молоко в нашем дачном поселке?! Ха. Он решил меня осадить со всех сторон! В городе – сам, на даче – его дети. Или он решил избавиться от жены, такой милой и приятной, и детей, сплавив их на мою дачу. Отчего же на мою? Прямо загадка какая-то получается. Впрочем, какие уж тут загадки. Дети – это прикрытие, причем довольно слабое. Да, да, это его слабое место. Он ведь знает, что я о них знаю! И все равно еще на что-то надеется. Беспринципный тип! Интриган! Бабник! Следуя теории моей тетушки Софочки,
Я резко развернулась и зашла за ворота дачного поселка. Оставалось идти совсем ничего, когда у соседнего с нашим домом я увидела припаркованную машину Максима.
Маму долго искать не пришлось, она, как всегда, возилась в саду за домом. Сад у нас небольшой, умещается на шести сотках, но в нем есть и яблони, и груши, и сливы, и черешня, на которой я никогда не видела ничего, кроме листьев, и смородина, и крыжовник, и другие полезные растения. Больше всего я люблю нашу малину, она плодоносит до ноябрьских морозов. А вот наши соседи ее ненавидят, потому что она размножается со скоростью сто кустов за лето и бесцеремонно лезет к ним через рабицу. Это такой сетчатый забор, довольно хлипкий и непрезентабельный на вид, но редко кто из дачников между участками ставит приличное ограждение. Этим летом нам с соседями удалось установить временное перемирие. Мы просто позволили им срывать малину с наших кустов – что они и так делали, считая нашу малину-перебежчицу своей. Возможно, они смирились с положением вещей, разумно сберегая нервы. Ведь спорить с мамой было себе дороже.
Я нарвала горсть ароматных ягод спорного растения и с огромным удовольствием съела. Да, да, умытые рассветной росой и недавним дождем, томленные на ярком солнце, они были безумно вкусны!
– Ма! Я приехала.
Выгоревшая соломенная шляпка с маковым букетом на боку, выглядывающая из зарослей хрена, качнулась, и мама поднялась.
– Наконец-то! – воскликнула мама и добавила: – Отвратительно выглядишь. Как будто из города пешком шла.
Я не стала отвечать, что она была недалека от истины.
– И я тебе рада. – Я подошла и чмокнула ее в теплую щеку.
Моя пятидесятипятилетняя мама всегда выглядела отлично. В любой обстановке наряд ее был безупречен, руки ухоженные, на лице – свежий макияж. Мама не признавала гражданский брак и секс до свадьбы, а мое безмятежное состояние при отсутствии мужа и детей ее страшно огорчало.
– Олег Петрович посоветовал полить хрен редькой! – сказала мама, кивнув в сторону грядки.
Мамин сад портил хрен. Лет пять назад он был ей нужен для засолки огурчиков. Я помню, как мы его сажали и радовались. Хрен рос как на дрожжах, и огурчики с ним получались у мамы отменные. Но в один прекрасный момент он занял грядку со свеклой, затем перекинулся на морковку, а когда дошел до укропа, мама не стерпела и начала с ним активно бороться. В борьбе побеждал хрен.
– Ты привезла уксус?! Какое счастье!
Я удивляюсь, как порой мало нужно человеку для того, чтобы быть счастливым.
– Ма, – начала я издалека, – как дела? Что новенького у соседей?
И мама начала мне рассказывать новости дачной жизни, пока мы шли к дому. Слушая ее и не прерывая (нужно же маме дать выговориться), я села за стол на веранде. Мама разогрела мне борщ, умопомрачительно вкусный, и налила чаю. На месте Олега Петровича я бы женилась на маме из-за борща. Я такой готовить не умею.
– А соседи-то как? – после получаса рассказов не выдержала я.
– А что им остается делать? – развела руками мама. – Стерпится, слюбится. Тем более малина – это натуральный антисептик! Это Олег Петрович сказал, а он бывший терапевт и знает что к чему.
– У них объявились новые родственники, – заявила я непринужденно. – Когда шла, видела чужую машину у дачи.
– Да ты что?! – обомлела мама, не в силах справиться с разочарованием. Как же она пропустила такой интересный момент.