Крутой опер
Шрифт:
Он проскочил первый отрезок, свернув за угол следующего дома. Там пронесся вперед, миновал арку и встал за ее выступом, чтобы оглянуться.
Можно было бы и не оглядываться: в тишине Кострецов явственно различил топот бегущего человека. Капитан присел и осторожно выглянул из-за выступа — вон мелькнула белокурая шевелюра, виденная на фото. Старый знакомый!
Четвертый был хорошим стрелком и специалистом боя. Но не обладал этот собровец тем, за что отбирал Оса людей в информ-тройку банды: искусством незаметно «пасти» объект.
Кострецов прикинул, где перехватит убийцу. Это был следующий дворик, в одном из домов которого проживал с разгульной Нинкой стукач опера Валя Пустяк.
Капитан пробежал до угла и замедлил шаги, чтобы вынырнувший через арку киллер успел заметить, куда Кость движется. Быстро свернул во дворик.
На выбранном Кострецовым месте захвата очень кстати торчал остов старой телефонной будки в углу двора. Капитан скользнул за нее, обогнул и оказался в щели между будкой и углом дома. Отсюда на проскакивающего вперед киллера легко было нападать.
Вскоре мимо Кострецова мелькнула фигура блондина. Капитан метнулся из-за будки и, выхватывая пистолет, крикнул:
— Стоять! Арестован!
Киллер замер. Сделал вид, что удивленно оборачивается. Мгновенно вырвал из-за пояса пистолет.
Кострецов ждал этого. Он метнулся к бандиту, точным ударом ноги врезал по кис ти с оружием. Рука подпрыгнула, Кость железной своей лапой захватил ее, выламывая киллеру пальцы скобой его же пистолета.
Парень взвыл и выпустил оружие. Кострецов поднял его пистолет, сунул за ремень и ударил ногой киллера в живот. Тот согнулся, капитан добавил ему по голове. Киллер рухнул на землю.
— Закончили очередных «казаков-разбойников», — сказал Кость, доставая наручники. — Ты, падаль собровская, и друга моего Бунчука убивал. Тяжел будет остаток твоей жизни.
Четвертый, сидя на асфальте, затравленным хорьком глядел на опера, полуобнажив кривые зубы.
— Чего ж не пристрелишь? — сдавленно сказал он.
— Есть еще люди, которые на тебя живого хотят полюбоваться.
Собровец мгновенно сориентировался: Кострецов не будет его убивать, что бы он ни вытворил. Он вспомнил о ране, которой наградил опера.
Киллер приподнялся, группируясь для удара по больному кострецовскому плечу, которое от бинта бугрилось под курткой. И подставил руки капитану якобы для наручников. Кострецов держал пистолет в здоровой руке, а раненой хотел захлестнуть в браслеты запястья Четвертого.
Он защелкнул браслет на одном, фиксируя внимание на второй кисти парня, когда тот вскинул закованную руку, ударяя капитана в раненое плечо.
Кострецов, ослепленный болью, отшатнулся. Киллер ударил его болтающимися наручниками по голове и побежал.
— Стой! Стрелять буду! — закричал Кострецов и пальнул в воздух.
Парень несся в противоположный угол дворика.
Кострецов не случайно выбрал этот двор: он не был проходным. Из
Он занял позицию и приготовился встретить оказавшегося в ловушке киллера.
Киллер уперся в стену, выросшую перед ним там, где он надеялся найти выход. Бросился обратно, шаря глазами по двору. Между двумя выходами стоял и целился в него Кострецов.
Четвертый лихорадочно прикинул: «Убить не убьет, а засадит на поражение, чтобы не дергался!»
Он рванулся в дверь ближайшего подъезда.
«Ох, разбойничек, — усмехнулся Кострецов. — По чердакам здесь тебе от меня никак не уйти».
Он спрятал пистолет и ворвался следом за Четвертым в подъезд.
Это был стариннейший дом. Потолок парадного — в лепнине, оставшиеся кое-где по полам и стенам цветные изразцы. Над широкими ступенями тянулись отполированные многолетними прикосновениями дубовые перила. В громадных лестничных проемах гудело эхо, четко отражался каждый звук.
Кострецов бежал вверх и слышал, что киллер уже где-то на верхних этажах. Вдруг — крик! И мимо капитана с воем ухнуло вниз распластанное тело!
Он перегнулся через перила и посмотрел на пол подъезда. Мертвый киллер лежал там, заливая кровью из разбитой головы плиточную мозаику под собой.
Капитан понесся вверх. На площадке между четвертым и пятым этажом около раскрытой двери Нинкиной квартиры стоял Валя Пустяк, невозмутимо поправляя на буром носу очечки, перевязанные по дужкам изоляцией.
— Валентин! — заорал капитан. — Что за дела?!
— Ничего, — сказал Пустяк, доставая из рваных шаровар пачку сигарет.
— Как этот парень отсюда загремел?
— Случайно, Кость. — Валя ухмыльнулся. — Я его дверью задел, когда выходил.
Кострецов, переводя запаленное дыхание, прикрикнул:
— Не валяй дурака!
А чего он тут разбегался? Я проснулся, Нинки нет. В нашей коммуналке тихоблагородно. Сижу у окна и культурно мерекаю, где б похмелиться. И слышу во дворе базар. Гляжу: ты с этим фраером сцепился. Потом секу, что непростой он фраер, пушку ты у него отнимаешь. А потом штымп этот вмазал тебе и наутек, ты даже пульнул. И прется, курва, в наш подъезд. Тут что, проходняк какой-нибудь? Уборщица тетя Мотя устает убирать…
— Хватит тюльку гнать, — устало попросил Кострецов. — Не помог ты мне, а нагадил. Мне его надо было живым взять!
— А я-то при чем? Он как-то сам на торец моей открывшейся двери налетел. Верь слову.
— Какому, на хрен, слову?! От такого удара через перила не падают!
— Ну, — весело ощерился Пустяк, — он на меня кинулся. Наверное, курва, хотел от заслуженного оперуполномоченного в нашей квартире скрыться. Я чисто автоматически как-то, от избытка чувств рукой махнул, а штымп возьми да перевались через перила. Случайность у него получилась.