Крутой поворот (Повести, рассказ)
Шрифт:
Корнилов поспешно взял трубку. Приятный женский голосок сообщил, что на переданное объявление откликнулся один из свидетелей аварии на сорок девятом километре.
– Он у вас?
– спросил подполковник.
– Нет. Звонил сию минуту. Оставил свои координаты. Данилов Петр Сергеевич… - Девушка продиктовала телефон.
– Спасибо, милая, - поблагодарил Игорь Васильевич.
– Вы нам очень помогли!
Он нажал на рычаг, набрал записанный номер. Из трубки долго неслись длинные тягучие гудки, наконец глухой мужской голос лениво произнес:
– Петр Сергеевич?
– спросил Корнилов.
– Он самый.
– С вами говорит подполковник Корнилов из милиции. Вы только что звонили на радио… Вы были на сорок девятом?
– Да, был.
– Не могли бы сейчас приехать к нам? Скажите адрес, я пришлю машину.
– Слишком много чести, - хохотнул Данилов.
– И сослуживцы перепугаются. У меня своя «карета».
Корнилов рассказал ему, куда ехать. Потом вызвал Варвару, попросил заказать Данилову пропуск.
«Ну что ж, - удовлетворенно подумал подполковник, потянувшись так, что хрустнули суставы в плечах, - имеем шанс последнюю точку поставить для успокоения души». Он посмотрел на письмо старпома. Одна мысль не давала Корнилову покоя: откуда раздобыл Горин валюту на колечко с бриллиантом? Ведь оно черт знает сколько долларов стоит! На наши деньги оценили в шесть тысяч! Кому он его купил? Явно не жене - в письме о кольце ни слова. Он вызвал Бугаева.
Через минуту капитан сидел у него в кабинете. Корнилов уже давно заметил, что Семен стал тщательно следить за собой, одевался без особого шика, но красиво. Сегодня на нем были пепельная замшевая куртка и широкий темно-синий галстук с какими-то черными витиеватыми огурцами.
– Ого!
– сказал подполковник. Эту куртку он видел впервые.
Бугаев расплылся в улыбке. Спросил с ноткой самодовольства:
– Нравится, товарищ подполковник?
– Неплохо. Что-то, Сеня, ты стал последнее время пижонить. Семья на даче, сам в одиночестве… Кольцо обручальное почему-то снял.
– Да я его никогда не ношу!
– горячо возразил Бугаев.
– Не нравятся мне мужики с кольцами.
Подполковник и сам скептически смотрел на тех мужчин, которые носят обручальные кольца. А щеголей с перстнями презирал и вовсе.
– Нет, правда, товарищ капитан, уж очень вы за своей персоной следить стали. Раньше проще были.
– Игорь Васильевич, это вы виноваты.
– Лицо у Семена стало лукавым.
– Жена мне сколько раз говорила: посмотри, каким пижоном твой начальник ходит, а ты у меня вечно расхристанный. Я и внял голосу народа.
Корнилов едва не поперхнулся дымом от сигареты. Хотел что-то сказать, но только головой повертел. Чуть отойдя, спросил ворчливо:
– Где это твоя жена меня видела? На концерте по случаю Дня милиции? Тоже мне, нашла пижона… Ладно, мы с тобой еще разберемся. Ты вот что скажи: кольцо, принесенное Гориной, где?
– Передал следователю.
– Эх, поторопился, - огорченно сказал Корнилов.
– Надо было еще со специалистами посоветоваться: где оно
Бугаев вытащил из кармана записную книжку, раскрыл ее и быстро прочел:
– Куплено скорее всего в Греции. Афины или Пирей. Фирма «Кастропулос и К°», фирма по продаже драгоценностей. Стоимость от трех с половиной до четырех тысяч долларов. Могу и в драхмах…
Подполковник, улыбаясь, махнул рукой.
– В драхмах не надо. Молодец, сам догадался. А я, похоже, очень постарел за последнее время. Совсем забыл тебе сказать об этом.
Бугаев сиял.
– Ну и как ты думаешь, Семен, откуда у советского старпома могут быть четыре тысячи долларов?
Бугаев улыбнулся.
– Будто сами не знаете!
– Скупал валюту? Как рядовой спекулянт…
– Не рядовой, товарищ подполковник, - ехидно сказал Семен.
– Тут уж квалификацией пахнет. Скупка валюты - раз, - он загнул палец.
– Тайный провоз ее через границу - два. О таком колечке-то в таможенной декларации ведь не напишешь. Вот вам и три.
– Правильно, правильно!
– поморщился Корнилов.
– Я не хуже тебя законы знаю. О другом хочу сказать - Горин вон какое серьезное письмо в прокуратуру написал! А сам? Неужели так мелко плавал? Не верится.
Игорь Васильевич никак не мог отделаться от какого-то двойственного чувства к погибшему старпому. Постепенно, штрих за штрихом, вырисовывалось перед ним малопривлекательное лицо этого «правдолюбца», но Корнилов привык выносить свой окончательный приговор лишь после того, как имел возможность посмотреть человеку в глаза, встретиться с ним, а встрече с Гориным не суждено было состояться. Бугаев молчал. На лице у него застыла такая презрительная гримаса, что было сразу видно его мнение о покойном старпоме.
Корнилов усмехнулся. Подумал о том, как изменился за последние годы Семен. Порывистый, непоседливый, резкий в своих суждениях, он стал более внимательным и последовательным. Он хоть и остался таким же горячим, но научился не торопиться со своими выводами и скоропалительными суждениями, всегда искренними и не всегда точными. А вот лицо его выдавало. Особенно глаза. Если Бугаев осуждал кого-то, они сразу суживались, становились злыми.
– Непойманный - не вор, Сеня, - сказал Игорь Васильевич, словно отвечая на невысказанное суждение Бугаева.
– Да разве же я возражаю?
– меланхолично отозвался капитан.
– Только вот деталька одна: он третьего июля куда ехал? На дачу. И колечко с ним. А жена - в Нальчике. Если б он жене кольцо привез - давно бы подарил. В первый день, как из плавания вернулся.
– Бугаев безнадежно махнул рукой.
– Ну вот… Вез он колечко… А кто с ним в машине? Зонтик-то чей обнаружили? Веры Сергеевны? Ей он и хотел колечко подарить. У себя на даче…
– Тебе бы ворожбой заниматься.
– А что, не логично мыслю?
– усмехнулся Бугаев.
– Другого-то и не придумаешь. Когда эта дамочка заговорит - вспомните меня.