Крутой поворот (Повести, рассказ)
Шрифт:
Две официантки признали Лыткина. Да, кажется, бывал. Лицо вроде бы знакомое. И один ходил, и с девушками. Не было ли постоянной компании? Дружков? Поди разберись. Народу всегда много, крутишься как юла. Разве запомнишь, кто с кем… Не шиковал ли? Да нет, у нас особенно не расшикуешься. Ассортимент не тот. Расплачивался строго по счету… Мы чаевых не берем.
Корнилов чувствовал, что официантки чего-то не договаривают. Выходило так, что этот Лыткин - самый заурядный посетитель. Бывает в кафе, но от случая к случаю. И никаких друзей у него здесь нет. А кто же тогда крикнул: «Кошмарик, канай!»? И
У директора, меланхоличной полной женщины с низким лбом и беспокойными, бегающими пальцами, Корнилов попросил список официанток, работавших накануне. И их адреса. Вася Алабин приготовился записывать.
– Венюкова Тамара, Софийская, двадцать один, квартира пять, - диктовала директриса.
– Порошина Вера, улица Воскова, тридцать три, квартира шестнадцать. Гольцева Люба… Ну к этой вы можете и не ходить, она всего полтора месяца работает. Неумеха.
– Дайте на всякий случай и ее адрес, - попросил Корнилов.
– Я думаю, с этой Гольцевой Любы надо и начать, - сказал Игорь Васильевич, когда они с оперативником Василием Алабиным сели в машину.
– Она новенькая - на свежий взгляд многое заметно. Видать, директриса ее не очень жалует. Неумеха! Много ли официантке умения надо?! А раз отношения плохие, она ничего скрывать не будет.
Люба Гольцева оказалась девушкой лет восемнадцати, нескладной, словно подросток, и ершистой. Корнилов подумал: «Нелегко, наверное, ей в официантках и с посетителями и с товарками. Такая действительно чаевых брать не станет. А ей этого не простят».
– Вы о нашем кафе хотите знать?
– спросила Люба.
– Что-нибудь случилось? Я так и знала… Только у директорши мое заявление уже неделю лежит. Через неделю ноги моей в этом гадюшнике не будет.
– Что же так?
– подивился Игорь Васильевич.
– Такое популярное кафе, а вы его гадюшником называете.
– Да туда теперь одна шпана ходит, - запальчиво сказала Люба.
– Или пижоны сопливые… На них смотреть-то противно, не то что обслуживать… - Она вдруг осеклась и встревоженно посмотрела на Алабина, сидевшего с блокнотом в руках.
– Нет, об этом я вам рассказывать не буду. Раз вы милиция, сами должны знать. А мне еще хорошую характеристику надо получить?
«Ну хорошую-то характеристику тебе и так не дадут», - подумал Игорь Васильевич с сожалением, вспомнив, как директриса сказала: «Неумеха».
– Люба, вы ведь вчера работали?
Гольцева кивнула.
– Этот парень вам знаком?
– Корнилов показал ей фотографию Лыткина.
– Его Кошмариком зовут. Пьяница.
– А кто зовет?
– Да парни, с которыми он к нам ходит. И наши девчонки.
«Значит, официантки знают его хорошо. Только скрывали», - отметил Корнилов.
– А что за парни с ним ходят?
Люба пожала плечами:
– Такие же, как и он…
– Вам приходилось их обслуживать?
– Да. Я и вчера им подавала. Они Кошмарика ждали.
– А говорили о чем?
– Я не слышала. Только когда из-за стола поднялись, Хилый - это они одного так зовут, хотя он по виду и здоровяк, - сказал: «В эту тошниловку больше ни ногой…» - Она засмеялась: - Это он здорово про наше кафе - тошниловка!
– Люба, а кроме этого Хилого кто еще бывал?
– Часто бывал тоненький такой парень. С усиками… Наверное, кавказец. А то все разные.
– Пили здорово?
– Еще как. Хилый, как придет, спрашивает: Что пьем, мальчики?» Бывало, что ящиками шампанское заказывал.
– Они что, каждый день в кафе сидели?
– Нет. Иногда неделю не появлялись. А то каждый день торчат.
– А как вы думаете, они работают или учатся?
– Так они же шофера, Хилый и Кошмарик. Таксисты.
– Откуда вы знаете?
Люба пожала плечами:
– Так это, по-моему, у нас в кафе все знают. Да и так ясно. Разговоры-то все про одно: ездку сделал в аэропорт, пассажир деловой попался. А машину почему-то «лайкой» называли.
– Может быть, лайтой?
– спросил Корнилов.
– Может быть, и так…
Когда Корнилов с Алабиным, побывав еще у двух официанток, вернулись в управление, Юрий Евгеньевич доложил, что Лыткин признал себя виновным в избиении гражданина Сосновского, а на вопросы, откуда у него деньги и техталон, отвечать отказался. Экспертиза показала, что на техталоне вытравлены прежние записи. Эксперты постараются их восстановить. Бугаеву поручено заняться вторым таксомоторным парком. Надо выяснить все про Лыткина…
– Ты, Юрий Евгеньевич, вызови Бугаева ко мне. Мы с Василием кое-чем разжились… Выяснили дружков этого Лыткина. Похоже, что один - тоже шофер. Некто Хилый. В «Звездных ночах» надо организовать дежурство. Марийкин улетел в Сочи?
– Да, Игорь Васильевич. Думаю, что денька за три он управится и начнет проверку в Сухуми. Установим заводские номера машин, которые продали эти два комиссионных магазина. И - на Горьковский автозавод.
– Позвони ему, - жестко сказал Корнилов, - и скажи, что на каждый магазин - сутки…
Белянчиков с сомнением покачал головой, но возражать на этот раз не стал.
Хотя многие доказывают, что-доверяться интуиции нельзя, что надо опираться на факты, факты, и только факты, что нельзя подпадать под влияние какой-то одной версии, да еще к тому же продиктованной интуицией. Корнилов своей интуиции доверял. А эта вера основывалась на опыте - интуиция подводила его редко. Но ведь и точный расчет иногда поводит.
– Юрий Евгеньевич, сейчас все зависит от того, как быстро мы разработаем версию «Лыткин». Даже лучше назвать ее версия «Кошмарик». Это его кличка. Символично, да?
– Он вздохнул и покачал головой.
– Ну ладно. Это я к слову. Так вот, если версию «Кошмарик» взять за основу, если он причастен к хищениям автомашин, то все его дружки сейчас в панике. Во-первых, не сболтнет ли чего лишнего. Во-вторых, не нашли бы у него вещественные доказательства. А если найдут - не заинтересовались бы его друзьями… Логично?