Крутой поворот (Повести, рассказ)
Шрифт:
Когда Корнилов сказал, что приехал забрать ее с собой, мать снова заплакала. Потом достала из рукава пальто платок, аккуратно утерла слезы и, подняв глаза на Игоря Васильевича, улыбнулась ему виновато.
– Ну вот видишь… Все плачу. Больше не буду.
– И, вздохнув, сказала: - Ну зачем я поеду, Игорек? Здесь ведь совсем неплохо. И кормят прилично. И живем мы в комнате втроем… Вот только скучно.
– Она помолчала в раздумье, глядя отрешенно на озеро.
– А тебе я только в тягость. Опять болеть буду. Здесь-то климат для сердечников хороший. И все время под присмотром. Врач Тая Федоровна у нас очень знающая. И обходительная. А дома… Ты все на работе. Да и свои у тебя
– Я ведь, сынок, Кешу не виню. Трудно им со мной было… С последним приступом я месяц пролежала… «Неотложку» сколько раз вызывали. И ночью и днем. Татьяна даже отпуск за свой счет брала… А у них хозяйство.
– Она посмотрела на Корнилова, словно призывая его внять разумным доводам. Потом вздохнула тяжело.
– В тягость я им была… Да и мне с ними тошно. Кеша ведь до чего дошел? На службе у себя яйца и кур получит - и в Гатчину на рынок. И на «Москвиче» своем подрабатывал. Как что, соседи стучат в окно: «Иннокентий Васильевич, выручите, подбросьте до города…» И все за рублики. Стыдно людям в глаза смотреть!
«Эх и шляпа же я, - с горечью думал Игорь Васильевич, слушая мать.
– Своего родного брата упустил… Уголовный розыск! Как я перед матерью виноват!»
– Что ж, мама, поедем домой, - сказал он твердо.
– Как-нибудь проживем вместе. А будешь много болеть - вместе сюда вернемся. Скит под квартиру приспособим, и точка. Буду работать участковым, - он засмеялся.
Мать тоже засмеялась и словно засветилась вся.
Она показала Корнилову свою комнату. Там и впрямь было чистенько и довольно просторно. Три кровати, аккуратно заправленные, тумбочки, и на каждой по большому букету цветов в жестяных банках, обернутых кусками обоев. Но только и здесь, как и в коридоре, воздух был какой-то затхлый, с примесью лекарств. Потом они прошлись вокруг собора. Корнилов бережно держал мать под руку, а она все рассказывала ему о своем житье-бытье, чопорно раскланивалась со встречными старушками. Корнилов чувствовал, с каким любопытством и, может быть, завистью приглядываются к нему эти старушки, как хочется, наверное, узнать, кто это приехал к Корниловой. Не сын ли? А мать шла гордая, голос у нее окреп, стал тверже. И все говорила, говорила.
Оказалось, что увезти мать сегодня нельзя. Надо было выполнить целый ряд формальностей, а заведующего не было. Он уехал в Сортавалу. Вернется только завтра, в воскресенье, а теплоход отправлялся сегодня вечером. «Ну ничего, - подумал Корнилов, - как-нибудь переночую, а завтра поедем». Мать сказала, что пароходик на Сортавалу ходит каждый день.
Корнилов отправился на теплоход за портфелем да еще предупредить, чтобы не искали.
У дебаркадеров было шумно и весело. Гремела музыка, отдаваясь эхом в скалах. На теплоходах уже зажгли свет.
Спускаясь по трапу с теплохода, Корнилов встретил Олю. Она была одета в темный спортивный костюм, а в руках несла букет брусничника с начинающими краснеть ягодами. Корнилов уступил ей дорогу. Она, в сумерках не признав его, прошла сначала мимо, но тут же обернулась:
– Ой, я вас и не узнала… Что это вы? Не поздно ли на прогулку?
– Да я остаюсь… - тихо ответил Корнилов.
– Понимаете… В общем, надо задержаться на день…
– Задержаться на день?
– удивилась девушка.
– А как же… - она, видимо, хотела сказать: «А как же вы доберетесь обратно?» Но догадалась.
– Ну конечно, здесь же поселок. Люди на чем-то ездят… И вы знали, что останетесь?
– спросила она неожиданно.
– Да нет, думал, этим же теплоходом вернусь. Но так уж получилось…
– Возьмите
– Так не хочется от этой красоты уезжать! Нет, правда… На работу мне не надо. Я отпуск догуливаю. Вот папуля удивится! Только его предупредить надо, а то ведь он начнет паниковать, теплоход задержит.
– Да я… - начал Корнилов и почувствовал, что безбожно краснеет.
– Я был бы рад, но еще и сам не знаю, где мне придется заночевать… Я по делу.
– Вас зовут Игорь? Да?
– сказала Оля.
– Я правильно запомнила. И вы, наверное, сыщик. Папа мне сказал, когда вы ушли от нас в лесу: «У этого человека очень пристальный взгляд». Ну признавайтесь, вы сыщик?
– Да что вы? Вот уж не угадали… - запротестовал Корнилов.
– А вы, Оля, можете опоздать. Уже объявили посадку…
– Значит, не хотите брать с собой такую взбалмошную женщину? Все мне про вас ясно. Хоть и сыщик, а струсили. И вообще я вас знаю. Вы из уголовного розыска и большой зазнайка! А в поликлинику нашу ходите только зубы лечить. И не обращаете внимания на других врачей. Ваше счастье, что не болеете. Вот придете ко мне, я вам самой толстой иглой уколы буду делать… - Она выпалила все это остолбеневшему Корнилову и быстро пошла на теплоход.
«Вот чертовщина!
– только и подумал Корнилов, глядя, как Оля легко взбежала по трапу, ни разу не обернувшись.
– Так она из нашей поликлиники!»
Один из теплоходов протяжно загудел. Лес отозвался ему дробным эхом. «Словно леший захохотал», - подумал Корнилов. По радио раздалась команда отдать швартовы, и первый из теплоходов бесшумно стал отходить, словно его сносило течением. За ним второй, и через несколько минут третий. Разбуженные чайки с осатанелыми криками кружили над теплоходом.
Корнилов почувствовал, что ветер стал пронзительным и холодным, услышал, как недружелюбно-глухо шумит лес, как веет от него сыростью. «Не заблудиться бы», - мелькнула у него мысль. Но когда он вошел в лес, все опасения его исчезли. Несмотря на тучи, темно не было. Серая мгла. Светлая полоска неба между вершинами деревьев указывала ему путь.
Корнилов шел быстро, изредка спотыкаясь о корни или попадая в наезженную колею. Кругом было тихо, только лес шумел. Потом он услышал какое-то поскрипывание впереди, шелест. «Может, воз едет?» - мелькнула мысль. Он прибавил шагу и вскоре догнал своего нового знакомого. Леша ехал очень быстро, резко отталкиваясь своими колодками. Корнилов окликнул его.
– А, это вы… - узнал его Леша.
– Сигареты еще не все выкурили?
– Ты что так далеко забрался?
– спросил Корнилов.
– Сигарет на теплоходе купить хотел?
– Нет. Просто так, - ответил парень.
– Двинулись, что ли… Я к теплоходам каждое воскресенье хожу, - сказал он через некоторое время, и Корнилов подумал, какую же дорогу приходится парню «ходить». Он так и сказал - «хожу», а не «еду».
– Только к дебаркадеру не спускаюсь. Стыдно. Один раз за нищего приняли. Мужик рублевку сунул. Я ему кричу: «Забирай!» - а он только рукой махнул… Так я теперь не спускаюсь, нет. На утесе пристроюсь в кустах и смотрю.
– Как у тебя случилось-то?
– наконец решился спросить Корнилов.
– Несчастный случай, - как-то уж чересчур бодро ответил Алексей.
– В армии чего не бывает. На ученьях под танк попал. Два года по госпиталям. Одну ногу хотели спасти. Да вот, видите, не спасли, однако.
Они миновали каменный мостик, свернули влево.
– Осторожней, сейчас мочажина будет, берите левее. Не споткнитесь, булыжники какой-то тетеря на тракторе разворотил…
Видно было, что дорогу он знает досконально, до каждой крохотной выбоинки.