Крутой секс
Шрифт:
— Надо же, каких хороших материалистов воспитали Маркс и Ленин! — воскликнул профессор.
Тут у соседа снова зазвонил телефон, он прижал его к уху и сказал:
— Да, я слышал, он хочет оттяпать особняк у этого… как его… Беноно, запыжить туда римскую мозаику и жить по-царски…
— Скажите, а где дверь, ведущая к ВИП-кабинам?
— поинтересовался Сева, когда разговор про особняк закончился.
— Вон там, — кивнул мужчина.
— Спасибо, — сказал Сева и поднялся. — Пойдемте, профессор, пересядем
Они перебрались к нужному входу-выходу.
— Смотрите, кто рядом с нами! — прошептал профессор. — Настоящий негр!
Действительно рядом сидел темнокожий африканец в белоснежном халате. Увидев, что его рассматривают, он приветливо сказал почти по-русски:
— Исдраствуйте.
— Приветствую вас, — отозвался Потапов.
— Неплохо говорите по-русски, — сказал Сева.
— Учился в Москве, — сообщил африканец.
— Послушайте! — зашипел Севе в ухо с другой стороны профессор. — Вы слышали: тот человек, рядом с которым мы сидели, сказал, что кто-то собирается отобрать особняк у какой-то фирмы.
— Это куда хотят запыжить римскую мозаику? — уточнил Сева.
— Да. Надо будет сообщить Роману Степановичу. Я на всякий случай запомнил название фирмы: Беноно.
Негр, очевидно, уловил громкий профессорский шепот, потому что вдруг сказал:
— Беноно — это не фирма, Беноно — это я. Точней — Беноко Меноно.
— Вы? — поразились Чикильдеев и Потапов.
— Да, — подтвердил негр. — Я родственник президента и посол великой африканской страны… (в этот момент кто-то шумно спрыгнул в бассейн, и название страны осталось нерасслышанным). Наше посольство находится в старинном особняке. Кое-кому этот особняк понравился.
— Все ясно, можете не продолжать, — сказал Сева. — Но неужели даже посол великой дружественной страны ничего не может сделать?
— Не могу. Потому что этот нехороший человек утверждает, что у него в руках один важный чемоданчик.
Профессор и Сева подпрыгнули, словно их принялись кусать блохи. Хотя совершенно очевидно, что не может быть блох в бане, особенно в такой крутой.
— Простите, о каком чемоданчике вы говорите? Случайно не о таком… — Сева показал руками. — металлическом?
— Да, кажется, он такой, — сказал африканец.
Сева и профессор взволнованно переглянулись.
— И… и что у него внутри случайно не знаете?
— Знаю. В том числе в нем кассета с видеозаписью.
Сева и профессор снова переглянулись, на этот раз озадаченно.
— Если бы в нашем была кассета, она бы в нем ездила и гремела, — сказал Сева.
— Может, мы просто мало его трясли? — предположил Потапов.
— Вы видели мой чемоданчик? Это правда? — спросил африканец, тоже придя в волнение.
— Боюсь, мы видели не ваш, — вздохнул Сева.
— Простите, — вмешался голый мужчина сбоку. — Я случайно услышал ваш разговор. Нельзя ли чуть подробней про чемоданчик? В нем не было каких-нибудь документов насчет харьковского «Турбоатома»?
— Нет-нет! — поспешно сказал Сева. — Это совсем другой чемоданчик, уверяю вас!
— Жаль! — сказал мужчина. — А по описанию ваш чемоданчик очень похож…
— А что там такое на этой кассете? — спросил негра профессор.
— Да, — подхватил Чикильдеев. — Почему вы так этой кассеты боитесь?
— Это вопрос политический, — сказал африканец. — Дело в том, что в юности я влюбился в третью жену президента и сделал себе на груди наколку, как занимаюсь с ней сексом. По пьянке показал татуировку другу по университету Лумумбы, а тот заснял это на видео. Теперь друг стал большим бизнесменом и говорит: «Дочке нужен особнячок. Почему в русском особняке должен жить какой-то негритос?».
— Надо же, какая история! — сказал Сева.
— Однако с вашей стороны неосторожно ходить в баню с таким компроматом на теле! — добавил профессор Потапов.
— На моем теле уже все в порядке, — сказал африканец. — А вот на кассете…
— Вы убрали татуировку! — догадался Сева.
— Нет. Я подрисовал третьей жене бороду. Борода закрыла ее грудь и получился наш знаменитый эстрадный певец.
— А за певца ничего не будет? — обеспокоенно спросил Сева.
— Ничего. У президента самого на груди — крутой секс с богом Бамбу-Мамбу. Тут главное соблюсти субординацию. Вот если бы оказалось, что бородатый похож на кого-нибудь из глав движения неприсоединения, то это было бы не по чину.
— Да, нелегко быть родственником президента, — сказал Сева. — А я вот могу вытатуировать на себе все, что захочу. Наверное, потому мне ничего не хочется. Лучше уж не иметь никаких наколок.
— Почему же! — возразил африканец. — У моего дяди на каждой ягодице наколото по кочегару, каждый с длинной кочергой. Когда дядя идет, они у него шуруют — понимаете где?.. Президент так смеялся, что сделал его премьер-министром.
— Куда катится мир! — вздохнул Сева.
— Достоевский обещал, что его спасет красота, — сообщил профессор.
— Значит, мой особняк спасет мир, — сказал Беноко Меноно.
— И мой тоже, — снова присоединился к беседе мужчина сбоку. — Он у меня совсем игрушка, с мраморными плинтусами…
Больше ничего про замечательный особняк Севе и прочим узнать не удалось, потому что на территорию бассейна вбежали люди в камуфляже, с масками на лицах и с короткими автоматами в руках. Один из них тут же прокричал:
— Управление по налоговым преступлениям ГУВД! Всем лечь на пол и не рыпаться!
— Вы слышали? — в смятении спросил профессор. — Нам что — тоже ложиться на пол?