Крутой вираж [дайджест]
Шрифт:
— Я пропущу всего несколько дней занятий. Здесь, дома, я могу готовиться к университету.
— Нет, — сказал отец. — Так легко ты не отделаешься.
У Харальда возникло нехорошее предчувствие.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты не поедешь в университет. Я не пущу тебя в Копенгаген, где ты будешь марать свою душу выпивкой и джазом.
— Но мне уже выделили место.
— Однако денег тебе не предложили.
— Дедушка оставил деньги на мое образование.
— Но распоряжаться ими
— Это не твои деньги! Ты не имеешь права!
— Разумеется, имею. Я — твой отец.
Харальд был ошарашен. Это было единственное, чем его можно было по-настоящему наказать.
— Ты всегда говорил, как важно получить образование.
— Одевайся. Ты будешь работать.
Конь Майор отвез их на другой конец острова. На пристани они дождались парома, переправились на континент и поехали в город Эсбьерг. Магазины на центральной площади еще не открылись, но пастор постучал в дверь галантерейной лавки. Им открыл владелец, Отто Сейр, служивший дьяконом в церкви на Санде. Он, похоже, поджидал отца с сыном.
Они вошли, и Харальд огляделся. В стеклянных шкафах лежали разноцветные мотки шерсти. На полках высились штабеля шерстяных, хлопчатобумажных, шелковых тканей. Пахло, как в шкафу пожилой дамы, — нафталином и лавандой.
Зачем он здесь? На этот вопрос ответ дал отец:
— Брат Сейр любезно согласился дать тебе работу. Ему нужен помощник.
Сейра, маленького лысого человечка с усами, Харальд знал с раннего детства. Он был известен хитростью и скаредностью, а также излишним самомнением.
— Не ленись, будь внимателен и послушен, и тогда ты освоишь хорошую профессию, юный Харальд.
Пастор пожал руку Сейру и поблагодарил его, а Харальду на прощание сказал:
— После работы сразу же возвращайся домой. Вечером я с тобой поговорю.
Он ждал от Харальда ответа, но тот промолчал, и пастор ушел.
— Ну что ж, — сказал Сейр, — сейчас самое время подмести перед открытием. Щетка в кладовке.
Харальд повиновался.
В девять часов Сейр повесил на дверь табличку «Открыто».
— Когда надо будет обслужить покупателя, я дам тебе знак, и ты подойдешь и скажешь: «Добрый день! Чем могу вам служить?» Но для начала посмотри, как это делаю я.
Харальд понаблюдал, как Сейр продает шесть иголок женщине, которая отсчитывала монетки с таким трепетом, будто они были золотыми. Следующей была хорошо одетая дама лет сорока, которая купила два метра черной ленты. Затем тонкогубая женщина спросила рулон белого полотна.
— Слева, — подсказал Сейр.
Харальд нашел полотно. Цену он прочитал на деревяшке, на которую был намотан рулон. Он взял деньги, отсчитал сдачу.
Утро тянулось бесконечно долго. Сейр проверял товар, выписывал счета,
К середине утра Харальд пришел к выводу, что не сможет проработать здесь даже лето. К обеду он понял, что не станет дожидаться и конца рабочего дня. Когда Сейр повесил на дверь табличку «Обед», Харальд сказал:
— Я пойду прогуляюсь.
— У тебя всего час, — предупредил его Сейр.
Харальд вышел на улицу, спустился с холма и сел на паром. Прибыв на остров, он по пляжу отправился к дому. Ему хотелось плакать, и некоторое время спустя он понял, в чем дело.
В нем созрело намерение сегодня же покинуть эти места.
И, осознав это, он окончательно разобрался в ситуации. Он не обязан выполнять навязанную ему работу — но тогда нельзя и оставаться в родительском доме. Ему придется уехать.
Дойдя до дома, Харальд заметил, что лошади в загоне нет. Он пошел на кухню. Увидев его, мать испугалась. Харальд поцеловал ее, но ничего объяснять не стал.
Он поднялся к себе в комнату, собрал чемодан, как будто отправлялся в школу. Мать подошла и встала в дверях.
— Куда же ты теперь? — спросила она.
— Не знаю.
Харальд подумал о брате. Он пошел в отцовский кабинет, снял телефонную трубку и позвонил в летную школу. Его соединили с Арне, и Харальд рассказал ему, что произошло.
— Старик перестарался, — сказал Арне. — Если бы он нашел тебе тяжелую работу, например разделывать рыбу на консервном заводе, ты бы ее не бросил — просто чтобы доказать, что ты мужчина. Куда ты отправишься?
И тут Харальда осенило:
— В Кирстенслот. Там живет семья Тика Даквитца. Только отцу не говори. Не то он за мной приедет.
— Ему может сказать и старик Даквитц.
Верная мысль. Респектабельный банкир вряд ли станет сочувствовать беглецу.
— Я буду ночевать в брошенном монастыре, — сказал он. — Отец Тика и не узнает, что я там.
— А чем ты будешь питаться?
— Может, удастся получить работу на ферме.
Не успел Харальд повесить трубку, как в кабинет вошел отец.
— Почему ты не в магазине?
— Я не верю, что моя судьба — быть галантерейщиком.
— Ты не можешь знать своей судьбы.
— Скорее всего, не могу.
Харальд вышел. Он спустился вниз, в сарай, развел огонь в топке мотоцикла, накидал в коляску торфобрикетов. Затем он вернулся в дом за чемоданом. Отец преградил ему дорогу:
— Куда ты направляешься?
— Я предпочел бы об этом не сообщать.
— Я запрещаю тебе уезжать.
— Отец, ты прилагаешь все усилия, чтобы я не мог продолжить образование. Боюсь, ты утратил право указывать мне, что делать.