Крутой вираж [дайджест]
Шрифт:
— Глупости какие! — сказала Карен. — Пес просто лает на чужаков. И вообще, почему это вы шастаете по нашей земле в такое время?
— Я здесь как официальное лицо, девушка, так что потрудитесь быть повежливее.
— Как официальное лицо? И что же у вас за дело?
— Я ищу парня по имени Харальд Олафсен.
Харальд выругался про себя. Этого он никак не ожидал.
Карен постаралась скрыть испуг:
— Никогда о таком не слыхала.
— Он школьный приятель вашего брата. И бывал в замке.
— Да? А
— Восемнадцать лет, рост метр восемьдесят, волосы светлые, глаза голубые. Может быть в школьном пиджаке.
— Что ж, по описанию весьма привлекательный юноша. Увы, я с ним не знакома.
— Он был здесь, — сказал Хансен. — Я сам его видел.
— Значит, я его не застала. И какое же он совершил преступление?
Харальд понял, что этого Хансен не знает.
— Здесь никого нет. Разве что сотня солдат.
— Когда я видел Олафсена, он был на сомнительного вида мотоцикле.
— А, вы про этого… — протянула Карен, сделав вид, что вспомнила, о ком идет речь. — Его исключили из школы. Папа ни за что не станет его здесь принимать.
— Я все-таки побеседую с вашим отцом. На всякий случай.
— Как вам будет угодно. Тор, за мной! — крикнула Карен.
Она подошла к церкви и, убедившись, что Хансен за ней не наблюдает, проскользнула внутрь. А Хансен пошел к замку.
Харальд шмыгнул в церковь. Карен заперла дверь и повернулась к Харальду.
— Ты, наверное, смертельно устал.
Так оно и было. Но его ошеломило ее поведение.
— Ты была великолепна! Сначала кокетничала с часовым, а потом обвела вокруг пальца этого кретина Хансена.
— Это было не так уж трудно. — Харальд поставил канистру в кабину. — Часть дела сделана! — улыбнулась Карен.
Она смотрела на него, словно ждала чего-то. Неужели она хочет, чтобы он ее поцеловал? Харальд закрыл глаза и наклонился к ней. Губы у нее были теплые и мягкие. Открыв глаза, он обнаружил, что она смотрит на него и в глазах ее поблескивают веселые искорки.
— О чем ты думаешь? — спросила она.
— Я тебе правда нравлюсь?
— Разумеется, дурачок!
— И ты мне.
— Вот и замечательно.
Он замялся, но потом все-таки добавил:
— Вообще-то я тебя люблю.
— Я знаю, — сказала она и поцеловала его еще раз.
Гермия шла по центру Морлунде. Она была в шляпе и темных очках, но все равно боялась, что кто-нибудь ее узнает.
Весь прошлый вечер она бродила по городу в надежде встретить Харальда. Она заглядывала во все бары и кафе, где собиралась молодежь, но нигде его не обнаружила. Вечер прошел впустую. Сегодня Гермия собиралась к нему домой. До полнолуния оставалось пять дней. Она отправилась на пристань. У входа стояли немецкий солдат и датский полицейский. Она показала им документы на имя Агнес Рикс. Полицейский внимательно их изучил.
— Далековато вы уехали от Копенгагена, фройлен
Легенду она сочинила заранее.
— Я еду на похороны родственника.
Она не знала, когда должны состояться похороны Арне, но ничего подозрительного в том, что родственница приезжает на день или на два раньше, не было.
— Наверное, на похороны Олафсена?
— Да. — Глаза ее наполнились слезами. — Я его троюродная сестра.
— Примите мои соболезнования, — сказал полицейский. — Вы прибудете заблаговременно.
— Да? Я хотела уточнить время, но не смогла дозвониться.
— Служба сегодня днем, в три часа.
— Благодарю вас.
Гермия прошла на паром и встала у поручней. Она страстно хотела пойти на службу, но понимала, что делать этого нельзя. Слишком многие могут ее узнать. Ей придется подождать окончания службы, а потом уже пойти искать Харальда.
Оказавшись на Санде, Гермия направилась по пляжу к гостинице. Кто-то купался, кто-то устроил пикник на берегу. Гермия нашла тихое местечко в дюнах и там подождала до половины пятого.
До дома пастора было пятнадцать километров — два с половиной часа быстрым шагом, так что прийти туда она рассчитывала к семи, когда гости уже разойдутся.
Вот уже показалась церковь. На кладбище она увидела свежую могилу — могилу ее жениха. Не в силах сдержать чувств, Гермия разрыдалась и упала на заваленный цветами холмик.
Когда она встала, поодаль стоял отец Арне.
— Гермия! — сказал он. — Храни тебя Господь!
— Благодарю вас, пастор. — Она пожала ему руку.
— На похороны ты опоздала.
— Знаю. Я не хотела, чтобы меня видели посторонние.
— Пойдем-ка лучше в дом.
Гермия пошла за ним. На кухне сидела госпожа Олафсен в черном платье. Увидев Гермию, она расплакалась. Гермия обняла ее, но мысли ее были далеко.
— Я надеялась увидеть Харальда, — сказала она.
— Его здесь нет, — ответила госпожа Олафсен.
— Он что, не приехал на похороны? Где же он?
— Мы не знаем, — сказал пастор. — У нас с ним случилась размолвка, и он уехал. А через пять дней вернулся, и мы помирились. Матери он сказал, что пока поживет у друга, мы туда звонили, но его там не оказалось.
— Думаете, он все еще на вас обижен?
— Нет. Вернее, может, и обижен, но исчез он не поэтому. Сын нашего соседа Акселя Флемминга служит в полиции, в Копенгагене.
— Петер Флемминг? Я его помню, — сказала Гермия.
— У него хватило наглости заявиться на похороны, — вставила госпожа Олафсен.
— Петер утверждает, что Арне был шпионом и Харальд занимается тем же.
— Понятно.
— Ты не удивлена?
— Не буду вам врать, — сказала Гермия. — Я попросила Арне сфотографировать военную базу на Санде. Возможно, он обратился за помощью к Харальду. Но Арне арестовали, и пленку он мне передать не успел.