Кружево-2
Шрифт:
– Извини, я действительно проглотила заглавное Г, – быстро заговорила она, – к тому же, когда устаю, я теряю амплитуду голоса…
– Все твое пение совершенно никуда не годится. У Мистингетт был голос, как бетономешалка. Ты поешь слишком хорошо. А я хочу, чтобы ты скрежетала.
– Если ты хочешь, чтобы я пела, как Луи Армстронг, – фыркнула Лили, – можешь пройтись по мне бетономешалкой.
Месяц спустя съемки велись в сельской местности. Лили уже не приходилось искусственно огрублять свой голос, он и так сипел от усталости. Обмотавшись шарфом, чтобы не простудить горло под порывами холодного ветра, Лили возвращалась в город дорогой, ведущей через поля.
4
Неплохо (фр.). – Прим. перев.
Ласточки скользили по грязно-розовому предрассветному небу, а Лили, слегка подобрав подол плаща, бодро шагала по глинистой размытой дороге, вдоль которой по прорытым в земле желобкам бежала дождевая вода.
Здесь и там из травы выглядывали голубые колокольчики, дождевые капли стекали по ветвям папоротника.
«Англия очень мила, когда перестает идти дождь», – подумала Лили, остановившись, чтобы перевязать шарф. Заслушавшись пением птиц, она пропустила момент, когда где-то вдали возник тонкий, как писк комара, звук. Неожиданно приблизившись, он превратился в мощный рев, и откуда-то из-за угла прямо на Лили выскочила огромная черная тень, разбрызгивающая во все стороны грязь и воду. Вскрикнув, Лили отпрыгнула в сторону, прямо в росший вдоль дороги кустарник. Машина пронеслась мимо, но на некотором расстоянии от того места, где упала Лили, затормозила. Из кабины выскочил человек в промасленном комбинезоне.
– С вами все в порядке?
– Конечно, нет! – возмущенно ответила Лили, ведь этот идиот чуть не убил ее.
– Ради Бога, извините меня, – пробормотал он, помогая ей встать. Морщась от боли, Лили молча вытаскивала из волос колючки. – Я не ожидал, что кто-то окажется на дороге, – продолжал человек, – она ведь частная. К тому же в мае в этих краях пустынно, да и в разгар сезона сюда редко кто наведывается. Вы здесь отдыхаете?
– Нет, работаю. И сломанная нога для меня слишком большая роскошь. Почему, интересно, вы не смотрите, куда едете?
Лили сделала несколько шагов и остановилась: левое колено пронзила острая боль. Она сделала еще шаг и почувствовала дурноту. Человек в комбинезоне предусмотрительно поддержал ее под руку.
– Позвольте я вас подвезу, – предложил он.
– Нет, я сама, спасибо.
Лили заковыляла по дороге, моля Бога только о том, чтобы из-за этого придурка не сорвалась ее работа.
Он догнал ее, в растерянности теребя рукою волосы, отчего на лицо посыпались комья грязи.
– Я так сожалею! Поверьте, вообще-то я очень аккуратный
«Если его хорошенько отмыть, он будет очень симпатичным парнем, – несмотря на боль, подумала Лили, – надо только как следует соскоблить грязь».
– Пожалуйста, позвольте мне отвезти вас домой, это единственное, что я могу сделать.
Серые выразительные глаза, длинные и прямые, как стрелы, ресницы, большой веснушчатый нос. Лили согласилась.
Сооружение, в котором они ехали, напоминало в несколько раз увеличенную консервную банку с торчащими во все стороны проволоками. И перемещалось оно с невероятной скоростью.
– А эта машина может двигаться медленнее, чем семьдесят миль в час? – кротко спросила Лили. И зачем только она согласилась довериться этому лунатику? Наверняка страховая компания «Омниум продакшн» потребовала бы расторжения контракта, если бы все это увидела.
– Она еще плохо ходит на маленькой скорости, – как бы извиняясь, ответил разиня-англичанин. – Это только первая модификация. Мы все еще над ней работаем, и мне не следовало бы выводить ее из гаража. Прошу вас, не говорите никому, что видели ее на дороге.
Когда машина остановилась возле «Розы и короны» – старинной, восемнадцатого века гостиницы, где жила Лили, он спросил, как долго она еще собирается здесь оставаться.
– Еще месяц, – ответила Лили, – у меня роль в фильме, который снимают сейчас в поместье. Как вас зовут?
– Грегг Темплетон. А вас?
– Гм… Элизабет Джордан.
Он не сделал ни одного движения, чтобы помочь ей выйти из машины, а Лили не попыталась открыть дверь. Настал тот неловкий момент, когда ни один из только что встретившихся людей не решается сделать первым шаг навстречу, опасаясь наткнуться на сопротивление.
– Когда я смогу снова увидеть вас, Элизабет? – наконец с трудом выдавил из себя Грегг.
– Это сложно, – чистосердечно ответила Лили. – У нас очень плотный график съемок. Дайте мне ваш телефон, и я позвоню, когда в следующий раз буду свободна. В каком гараже вы работаете, Грегг?
– «Игл моторз» у Белой церкви. Я дам вам телефон мастерской. – Он нацарапал номер на обратной стороне старого конверта и помог Лили выйти из машины. Она вновь поморщилась от боли.
– Отсюда еще не так просто выбраться! – усмехнулась она.
– Пожалуйста, забудьте, что видели меня здесь.
– О'кей, ваш шеф ничего не узнает!
Грегг поднял на Лили удивленные глаза, но промолчал.
В воскресенье Грегг заехал за Лили на разбитом «ягуаре», таком грязном, будто его всю жизнь использовали для перевозки цыплят. Вновь последовал пробег на головокружительной скорости, и неожиданно они выехали к обрыву, откуда открывался изумительный вид на море, далекие золотисто-белые скалы и небольшую круглую гавань, всю усыпанную рыбачьими лодками.
– А мы можем выйти в море? – спросила Лили.
– Конечно. Сейчас возьмем моторную лодку. После часового путешествия среди сверкающих брызг они вернулись назад в город и осели в очаровательной старинной чайной, где поедали только что испеченные булочки с клубничным джемом и взбитыми сливками. Передав Лили свою чашку, чтобы подлить чаю, Грегг заметил, что Лили смотрит на его грязные ногти.
– Моя мама всегда страшно на это жалуется, – усмехнулся он. – Ну что, пора домой? – И к величайшему разочарованию Лили, он отвез ее в гостиницу, весело помахал на прощание рукой и даже не назначил следующего свидания.