Крылатые и бескрылые
Шрифт:
— Нет, Василий Васильевич, мы будем спорить! — вспылил Макаров. — Да, будем! Как вы не хотите понять…
— Я понимаю, Федор Иванович, — перебил Власов, еще ниже склонившись над»чертежом. — Понимаю даже то, чего вы не можете понять.
«Ну, хорошо, я все же заставлю выслушать себя! Найду средство!» - решительно подумал Макаров, отходя от стола своего заместителя.
Минут через десять к Власову подошла Людмила Давыдович.
— Василий Васильевич, вас Федор Иванович просит. Возле модели уже собрались конструкторы… — И тихо добавила: — Наверное, будет ставить новую задачу.
— Возможно, Людмила Михайловна… — буркнул
Возле модели самолета действительно уже собрались работники конструкторского бюро. Всем интересно было послушать, что нового привез ведущий.Власов, однако, остановился на расстоянии от них, прислонившись плечом к стене.Люда слушала со вниманием, то и дело переводя взгляд с Макарова на Власова, желая угадать то, что для нее было необыкновенно важно, от чего может зависеть ее отношение к той новой задаче, которую сейчас объяснял ведущий конструктор. В каждом его слове Люда слышала оттенки спокойствия и уверенности. Ей сейчас все в нем нравилось. Власов же казался каким-то разочарованным, стоя в своем безучастном молчании в отдалении от тех, кто окружал Макарова. «Неужели он решительно против идеи Федора Ивановича?» - подумала Люда и тайком вздохнула, предчувствуя что-то неприятное для нее лично и для всего коллектива конструкторов.
После беседы с конструкторами Макаров почувствовал облегчение в душе. Видел, что они понимали его, что он может рассчитывать на их поддержку. Подошел к Власову, дружески взял его под руку, заговорил искренне:
Василий Васильевич, я всегда считал вас своим учителем. Прежде вы говорили, что ваш ученик научился видеть…
— Вероятно, я ошибался, — высвободив свою руку, холодно ответил Власов.
Помолчав, Макаров отступил от него и пошел быстрой походкой вперед. Власов проводил его полузастывшим взглядом. По его нависшим, соединившимся над переносицей. бровям было видно, что в груди его бушует буря негодования.
Вернувшись к себе в кабинет, Макаров сел за стол, в отчаянии покачал головой. Неужели Власов достиг предела своих возможностей?
Неожиданно резко вскочил, несколько раз прошелся по кабинету, остановился и, опустив на стол увесистый кулак, произнес громко:
— Переделаем!
С таким настроением он покинул конструкторскую в конце рабочего дня и скоро очутился в передней заводской поликлиники. Там встретила его старушка - санитарка Федосеевна.
— Федор Иванович! Заболели?.. — спросила она, ставя на столик таз с пробирками.
— Мне бы Наталью Васильевну. Старушка чуть лукаво взглянула на него.
— Понимаю…
Макаров пошел за ней и оказался в небольшой опрятной комнате, с чистым натертым полом, с диваном и двумя круглыми столиками, вокруг которых были расставлены белые табуретки.
Он не сел, а продолжал стоять лицом к двери, за которой скрылась санитарка.
Федосеевна скоро вернулась и, провожая его через вторую комнату, шепнула:
— Доктору я не сказала, какой «больной» пожаловал. Час поздний. Но принять согласилась…
В этот миг дверь в кабинет врача распахнулась и на пороге появилась в белоснежном халате Наташа Тарасенкова. Увидев Федора, она от неожиданности подняла руку к груди. Ее глаза блестели. Овладев собой, она тихо пригласила:
— Заходите, прошу вас!
Пропустив Федора вперед, Наташа прикрыла за собой дверь и встала на расстоянии - высокая, свежая, взволнованная внезапной встречей. На ее
— Федя, — еле слышно проговорила, подавшись навстречу. — Я тебя так ждала!..
— Наташа, здравствуй!
Она шагнула к Федору, обхватила шею, прижалась горячим лицом к его щеке. Затем, слегка отшатнувшись, подняла сияющее счастьем кругловатое лицо, помолчав немного, прошептала:
— Колется борода. Бриться надо аккуратней, Федя.
Макаров тихонько отклонил ее, издали глянул в немного влажные глаза–васильки. Затем так же тихо наклонился и поцеловал в губы. Наташа не противилась, но больше не потянулась к нему, только смущенно и тревожно поглядела в его смуглое лицо, на котором светилась усмешка радости. Все ей в эту минуту милым виделось в нем - крепкие челюсти, круглый подбородок, толстоватые и немного выдавшиеся вперед губы, высокий лоб, медлительные движения рук и полнота звука голоса. Заметив, как он пристально смотрит на нее, отступила, присела к своему рабочему столу, положив на него обе руки. Макаров тоже присел напротив, как и она положив руки на стол.Все у них получилось как-то случайно, но оба знали, что так должно было произойти. И беспокойство, и волнение, все пережитое ею в эту зиму вдруг бесследно исчезли, словно никуда Федор из города и не выезжал. Ей становилось легко и радостно, сердце билось ровно и спокойно.
Глава третья
Когда поздно вечером Макаров пришел домой, мать посмотрела на него так пристально, во взоре ее проглядывало такое волнение и беспокойство, что он вынужден был сделать над собой значительное усилие, чтобы выглядеть жизнерадостным и веселым.Ему всегда казалось, что она читала его мысли, определяла по выражению лица внутреннее состояние, настроение.
— Федюша, тебе тут без конца звонят, звонят…;^ - Кто же, мама?
— Вон, — Анастасия Семеновна кивнула на его дорожный чемодан. — Похоже, хозяйка…
Федор недоуменно пожал плечами.
— Какая хозяйка? Чемодан то ведь мой, мама!
— А ты посмотри, сынок.
В ее глазах он заметил лукавую улыбку. Шагнул к чемодану и, точно обжегшись, отпрянул. В его руке повисла шелковая женская сорочка.
— Попался?.. — как-то странно сказала мать, грустно глянув на сына, хотя и продолжала усмехаться.
Федор побледнел, потом покраснел. Анастасия Семеновна заметила на его губах неловкую улыбку.
— Это все как-то случайно…
Хлопнув крышкой чемодана, он только развел руками. «Вот черт!.. Ну, что может подумать мать?..» Вдруг в передней задребезжал звонок.
— А вот, верно, и она!.. — догадалась Анастасия Семеновна и поторопилась открыть дверь.
Оглянувшись, Федор увидел вошедшую Екатерину Нескучаеву. В ее руках был точно такой же чемодан. Шагнув с видимой неуверенностью, она остановилась перед Анастасией Семеновной и заговорила смущенно:
— Очень прошу вас, извините! У нас недоразумение с Федором Ивановичем… ехали в одном купе, потом в спешке перепутали… Я привезла его чемодан. Здравствуйте, Федор Иванович!
«Федор Иванович, - как естественно и привычно звучит ее голос, будто мы старые друзья…» - подумал Макаров, идя навстречу.