Крылатые и бескрылые
Шрифт:
— Здравствуйте, Катя! Подумайте, какое глупое недоразумение!.. Проходите, пожалуйста. Посидите немного, отдохните. Разрешите пальто…
— Нет, нет! — возразила Екатерина. — Я сейчас уйду. Вот только руки замерзли…
Анастасия Семеновна деликатно отступила и ушла в другую комнату, предоставляя молодым людям возможность чувствовать себя как можно проще. «Красива и стройна, - подумала она, - только не по возрасту серьезная».
— А я пришла домой и — ужас!.. — улыбаясь, говорила Катя с комическими интонациями в голосе. — Только открыла, смотрю…
— Да у меня то же самое!.. — рассмеялся Федор, приглашая гостью сесть на диван. — Только что пришел с за-, вода, взглянул — в нем ваша…
— Не говорите! — смутилась Екатерина. — А вы уже и на работе были? Я звонила начиная с полдня.
«Надо бы чаю предложить…» - подумала в своем укрытии Анастасия Семеновна и поторопилась на кухню. Но в передней ее настиг звонок. «Еще кто-то…» В дверь протиснулся сосед - адвокат Давыдович.
— Анастасия Семеновна, смею обеспокоить — Федор Иванович дома? Мы от всей души — я и Полина Варфоломеевна… Людмилочка тоже пришла с работы.
— Гостья у него, — полушепотом сообщила Анастасия Семеновна.
— Ба–а!.. — протянул адвокат, потирая нос с таким усердием, словно ему не совсем было приятно узнать об этом. — Аргументы не в мою пользу. Ретируюсь. Однако не забудьте напомнить, Анастасия Семеновна.
— Поздно уже, Михаил Казимирович. Отдохнуть ему надо.
Вернувшись к себе в квартиру, Давыдович, придав таинственность своему голосу, сообщил Полине Варфоломеевне:
— А соседушка наш, видать, семьей обзаводится, мамочка…
— Тебе то откуда известно? — безразлично спросила жена. — Вздор несешь!
— Наидостовернейший источник! — продолжал адвокат, потирая руки и прохаживаясь по комнате. — Сам только что видел — невеста в квартире. Молодая, красивая. Душится дорогими духами…
— Все подглядел, ко всему принюхался, — брезгливо заметила Полина Варфоломеевна. — Фу, как это гадко, несолидно для мужчины!
— Мамочка! — воскликнул адвокат и весь взъерошился, словно намереваясь вцепиться в волосы Полины Варфоломеевны. — Ты возмутительна!..
Глубоко вздохнув, жена сказала:
— Ох, до чего же ты падок на всякую чушь! В сплетнях, к примеру, находишь удовольствие. Тошно слушать!..
— Вы опять! — строго сказала Люда, выходя из своей комнаты.
— Да уж пора бы привыкнуть, доченька. Обычный наш разговор, — вздохнув, ответила Полина Варфоломеевна.
— Не могу привыкнуть! Не хочу! — рассерженно заявила Люда. — Ни в одном доме такого порядка я не видела, как у нас! — она стала между отцом и матерью, закинула руки на их плечи, потребовала: — Миритесь сейчас же! Иначе ругаться буду!
— Да мы не ссорились с мамочкой, — заулыбался отец, сияя маленькими глазками. — Мы философствовали о жизни, постигали истину бытия.
— Это на двадцать шестом году совместной жизни? Михаил Казимирович пожал плечами, словно хотел сказать: раньше было у нас понимание, а вот теперь… Но только махнул рукой и отошел к кровати. Время было позднее, пора на отдых. Знал: Федор Иванович, конечно, не придет.
В это время Макаров прощался с Катей, засидевшейся у него, позабыв о том, что собиралась уйти немедленно. Да и сам он старался внешне казаться довольным ее приходом. Но вот разговор между ними стал затихать, и они оба вдруг почувствовали, что время уже прощаться.Только Катя поднялась с дивана, Федор подал пальто и помог ей одеться. Она пристально посмотрела на него. Взгляд ее был серьезный, выжидающий. Федор никак не мог догадаться о значении этой перемены в ней. Она же в это время поняла, что ему и в голову не приходит мысль сказать ей, где в скором будущем они могут встретиться снова.
Неторопливо прощаясь, Катя думала, что вот она наберется смелости и скажет ему об этом. И так, пожалуй, вернее будет. Разве может человек с тем ледяным спокойствием, с каким он сегодня держался с ней, почувствовать ее желание. Но вот и к дверям подошли, и Федор приоткрыл их, а Катя не решалась заговорить о новой встрече. Опасалась, как бы он не понял ее плохо. Перевела дыхание, собираясь с силами, но вместо того, чтобы заговорить об очередном свидании, протянула ему руку, сказав:
— Ну, что же, до свидания. Однако где же ваша мама?
И только она хотела добавить: «Она у вас славная, неудобно уйти не попрощавшись», как в переднюю торопливо вошла Анастасия Семеновна с чайником в руках.
— Вы уже уходите? — виновато проговорила она. — Ох, замешкалась я с чаем…
— Спасибо, как-нибудь в другой раз на чай… — откликнулась Катя, пытливо глянув на Макарова: — Если Федор Иванович пригласит?
Федор усмехнулся, склонив на одно плечо голову, будто говоря этим своим жестом: ну, разумеется. Но словами так ничего и не ответил. Катя попрощалась с Анастасией Семеновной и торопливо вышла.Спустя минуту Анастасия Семеновна подошла к присевшему на диване сыну, спросила у него:
— Как же это вы чемоданами обменялись, Федя?
— Да вот!.. Пришел проводник убирать постели. Чемоданы и чехлы одинаковые, стояли на нижней полке… Ничего удивительного…
— А почему ты такой пасмурный? Может, неприятности на работе?
— Кажется, да! — ответил Федор, легонько вздохнув.
— Что же такое?
— Сам не знаю… Впрочем, знаю, но мне трудно об этом…
Федор замолчал, потом, опершись руками на колени, поднялся. И вдруг увидел на камине фотографический портрет Кати.
— Мама! — воскликнул он, показывая на портрет. — Как это здесь?.. Откуда?!.
— Ой, забыла! — всплеснула руками Анастасия Семеновна. — Позабыла обратно положить. Вот грех то какой! Открыла чемодан, глядь — портрет…
— Ох, и любознательная! — засмеялся сын, обнимая мать. — Любовалась, да? Красивая девушка, правда?
Он повернул портрет лицом к стенке и добавил:
— Пусть не смущает!
Часы пробили двенадцать. Анастасия Семеновна тихонько вздохнула и пошла к себе.