Крылатый
Шрифт:
— Мы с Данькой не люди, — судорожно, словно прыгнув в ледяную воду, призналась она.
— Ну… — протянул я. — Вообще-то я догадался. Так что нового ты мне не сказала.
Маня как-то дико глянула на меня и продолжила:
— Но ты не знаешь главного, Крылатый. Мы — эксперимент. И не слишком-то удачный. Я вообще не должна была появиться, а Данька задумывался чем-то вроде усовершенствованного полуоборотня. — Подруга пытливо посмотрела на меня, ища в глазах тень отвращения или презрения. Не, Манюня, не надейся. Я злобствующий расист, но не для тебя. Тебе плевать, что я наследник трона, мне плевать, что ты неудача каких-то
— Боюсь, нам придется опять действовать на свой страх и риск, — тихо сказал я, осторожно оглянувшись на пробежавшего по коридору в сторону палаты Шона разъяренного отца. — Вдвоем.
— В первый раз, что ли… — так же тихо ответила мне боевая подруга, проследив за моим взглядом. — Твоя паранойя, мой маниакально-депрессивный психоз… Ван и Данечка еще пожалеют, что вляпались они, а не мы.
— Ага, — согласился я. — Хотя, зная Маньяка с Апокалипсисом, могу предположить, что нам не достанется живых врагов. И придется их разнимать на обломках чего-нибудь взорванного рядом с уложенными в штабель трупами.
— Да не, не будут они трупы штабелями складывать — где попало раскидают!
— Это точно!
Переглянувшись, мы рассмеялись, слегка сбрасывая напряжение последних часов.
Через десяток минут мы перебрались на крышу, где жевали шоколад и разговаривали, попутно не переставая пытаться соприкоснуться с душами своих братьев. Солнце скоро должно было коснуться горизонта.
Манька рассказывала про себя и Даньку.
— Мама не в курсе, — говорила она. — Вообще понятия не имеет, уж не знаю, как так вышло. Насчет папы мы не уверены. Я не знаю, по праву ли мы носим его фамилию и данные нам имена. Все документы на нас мы нашли дома у дяди, папиного брата. На форзаце папки стояла пометка «Даниил и Марина Хмельные», но внутри нас обозначили как «основной объект» и «побочный объект»!.. Данька за одно только это обозначение меня в качестве побочного объекта вознамерился всех убить. Только вот кого «всех», мы пока что не знаем…
Маньячка говорила, я слушал. Ей нужно было выговориться, а я лишь вставлял нужные фразы и задавал нужные вопросы, как она того от меня ждала. А ведь она и мысли не допускает, что мы можем… даже думать не хочу… но мы можем не найти братьев. Или не успеть. Или тот труп действительно Даня… Та-ак, опилки в голове с тараканами вместе! Ведите себя смирно, а то щас быстро перестрою на тип мышления Призрака! Мы не можем не успеть, и не можем проиграть, и мой друг живее всех живых! Ар'Грах всегда выигрывает войну. Любую! Иначе демона лысого мои предки правили бы столько веков, и не только в этом Мире!
Запнувшись на полуслове, Маньячка подскочила как ошпаренная, и я взметнулся вслед за ней мгновением позже. Чувство направления возникло резко и очень отчетливо. Меня тянуло и тащило вперед, вышибая все здравые и не очень, и даже совсем не здравые мысли. Оставалось только одно чувство-ощущение-мысль — лететь-бежать, что угодно делать, только не стоять на месте! И ледяной привкус металла… как призыв Ветра. И Ветер мой едва жив.
— Ловушка, — уверенно сказала Маня.
— Выбора нет, — коротко бросил я, выпуская крылья.
Но прежде чем взлететь, подхватив подругу, я набрал эсэмэску дедушке, продублировал папе и дяде, высчитав через GPS вектор направления. Маню я обхватил за пояс, используя поле левитации, и легко прыгнул с крыши. Небо, что же я делаю, придурок несчастный…
— Чего? — хрипло отозвалась на мое бормотание Маня.
— Да ничего, — так же хрипло ответил я, поймав новый восходящий поток. — Думаю о том, какой я идиот.
Спина болела. Руки свело судорогой, расцепить их сейчас я не смог бы при всем желании.
— А сопротивляться можешь? — лаконично поинтересовалась девчонка, щурясь в сторону восходящего солнца.
— Не могу, — тяжко вздохнул я.
Город и острова давно остались позади. Повсюду — впереди, с боков, везде было открытое море. Мчался как безумный всю ночь. Хотя почему это «как»?! Параноик… долбанутый всей головой. Да, раздери демоны, меня тащит вперед с такой силой, что я даже, если бы было где, не смог приземлиться и отдохнуть! Да и Манька уже не кажется такой легкой. Бедная, ей ведь гораздо тяжелее. Я-то тренированный, а она на чем держится?
Чует моя многострадальная пятая точка, закончится-таки наш путь в Стране восходящего солнца. Куда никогда не хотел попасть, так это в Японию. Сожрали бы этих психопатов твари Хаоса, но ведь подавиться могут. Призраки и те нарывались, как тараканы на дихлофос. При всей моей, не сомневаюсь, что взаимной, крайней нелюбви к этим заразам, противники они изобретательные и достойные. Только их сейчас не хватало!..
Боль в спине стала такой сильной, что движения крыльев невольно замедлялись. Чужая боль отголоском прошлась от макушки до пяток. Э нет, так не пойдет. Все, принц Ирдес, пора перестраиваться.
— Маня, сейчас я тебя переброшу так, что ты будешь у меня за спиной, — предупредил я. — Крыльев не бойся, лететь ты мне не помешаешь. Попробуй поспать.
Она только кивнула. На несколько мгновений я полностью расслабился, особым образом приводя в порядок закаменевшие мышцы и уходя в свободное падение. Расплата будет потом. А сейчас — частичная трансформация и полная перестройка сознания…
— Ирдес… Ирдес, твою налево! Да очнись же, я тебя не вытащу сама!
Открыв глаза, я тут же вынырнул на поверхность и закашлялся, пытаясь очистить легкие от воды. О-о-о, здравствуй, моя неминуемая расплата!
— Ты как? — Маня заметила мое искаженное лицо.
— Добей, — жалобно попросил я.
Знакомый до дрожи алый отблеск в синих глазах заставил меня слегка повеселеть. А уж когда она сказала следующую фразочку в своей неподражаемой манере, на душе окончательно полегчало:
— Конечно, р-радость моя, добью особо жестоким способом. Но сейчас порадуюсь твоим страданиям, это тоже очень весело. Теперь на воду ляг и отдохни, я поплыву.
Я лег, она крепко схватила меня левой рукой за ворот и поплыла. Человек бы давно свалился, а Маньячка ничего, плывет. Покосившись на подругу, я отметил, что дикая гонка над морем не прошла для нее бесследно. Вокруг запавших глаз залегли черные круги, тонкие черты лица заострились от усталости и обветрились. Мокрая, просоленная, злая, гребет на одном упрямстве в сторону восхода. Опять восхода?! Или все еще восхода?!