Крылья огня
Шрифт:
Во второй коробке лежали контракты, письма и банковские извещения. Он изумился тому, как хорошо платили за стихи.
В третьей коробке он увидел всякую всячину – семейные фотографии, родословное древо семьи Тревельян, личные письма, написанные каракулями, не предвещавшими рождение будущей поэтессы. Кроме того, внизу лежали несколько книг Оливии с дарственными надписями на форзацах.
Стараясь скрыть разочарование и подавить горестные стенания Хэмиша: «Что я тебе говорил!» – Ратлидж снова перебрал содержимое коробок, как будто ждал, что они, как по волшебству, дадут ему те ответы, которые он хотел получить. Миссис Трепол ушла на кухню
И вдруг он заметил, что одна стопка, состоящая как будто из папок с контрактами, выше остальных. Осторожно подняв стопку, он нашел под ней то, что на первый взгляд казалось тонким журналом. Ратлидж осторожно вытащил его из коробки.
Перед ним оказался вовсе не журнал, а большая тонкая тетрадь, исписанная сильным и разборчивым почерком. Почерком женщины, которая почти всю жизнь выражала свои мысли с помощью пера и умела находить нужные слова.
Ратлидж читал письмо Оливии к сводному брату.
«Милый Стивен!
Ты кое-что должен узнать. К сожалению, в то время, когда ты будешь читать это письмо, я уже ничего не смогу рассказать тебе сама. Мне очень жаль, что тебе придется столкнуться с моими откровениями в то время, когда ты будешь оплакивать нас. Но я должна вооружить тебя против того, что тебя ждет. Всю жизнь я, как могла, старалась защитить вас с Сюзанной. Во-первых, в моем завещании указано, что дом следует непременно продать. Впрочем, вы все давно знаете, что таким было мое желание, а также желание Николаса. Во-вторых, пока могла, я держала тебя в неведении и много лет вызывала огонь на себя. Умирая, я наконец освободила его. Отныне вы в безопасности. У вас нет ничего из того, что хочет он. Так я ему и сказала. Но кто знает, что случится потом? Все меняется, и я не в состоянии предвидеть все. Возможно, настанет время, когда то, что я пишу сейчас, станет самым главным твоим достоянием. Умоляю, верь мне и ради себя самого храни в тайне то, чем я с тобой делюсь. Месть лишь опустит вас с Сюзанной на его уровень. И тогда окажется, что моя смерть была напрасной!
Итак, знай, что на протяжении всей твоей жизни и почти всей моей рядом с нами жил убийца…»
Глава 25
Дочитав, Ратлидж захлопнул тетрадь и положил ее на место. Хэмиш, в виде исключения, молчал; перед лицом истины умолк его голос, поблекла самая его сущность. Ратлидж почувствовал, как часто бьется его сердце; его раздирали противоположные чувства: ликование и тоска. Он радовался оттого, что его догадки теперь подтверждают не только стихи. Но… Оливии Марлоу пришлось пожертвовать собой, чтобы сохранить жизнь младшим сводным брату и сестре. Может быть, угроза привела ее к самоубийству? Может быть, убийца приказал ей выбирать жизнь Стивена или свою?
Вот о чем она договорилась с Люцифером – или не только об этом?
Миссис Трепол просунула голову в чулан.
– Вы заберете с собой вещи мистера Стивена? – спросила она.
Ратлидж встал и снова поставил коробки одну на другую.
– Миссис Трепол, пожалуйста, подержите их у себя еще некоторое время, – попросил он. – Пусть остаются, где есть. Я сам за ними приду перед отъездом. Постараюсь забрать их как можно скорее. И еще… на вашем месте я бы сейчас не говорил о них ни мисс Рейчел, ни мисс Сюзанне. Им и так забот хватает, не хочу усугублять их горе из-за мистера Стивена.
Миссис Трепол торжественно поблагодарила
Хэмиш, успевший опомниться, снова подал голос: «Не потерплю никакого злорадства – ни сейчас, ни потом! Ведь не ты сам их нашел, верно? Они появились как будто из ниоткуда, и ты не можешь приписать себе честь их находки!»
– Не нужно мне никакой чести, – вслух ответил Ратлидж, идя по тропинке и закрывая за собой калитку. Он по-прежнему хотел взять коробки с собой, но, с другой стороны, разумнее было пока оставить их на месте. Он снова повернул к гостинице, лишь краем сознания отметив, как пусто и тихо на улице – ни шумных детей, ни соседок, которые сплетничают, опершись на изгородь, ни молодых парочек, которые гуляют, держась за руки, в вечерних сумерках. Нечто подобное он замечал и раньше: в тяжелые времена маленькие общины словно замыкались в себе. «Начну с показаний, – решил он. – Потом пошлю за письмом Харви. Как только мы изучим все протоколы, он поймет, что письмо находится в общем русле… А если все поймет Харви, все наверняка поймут и в Лондоне».
«А что же Стивен Фицхью? Он видел письмо Оливии? Он поэтому оставил там коробки?»
– Да, наверное, он его прочел, – устало ответил Ратлидж, не замечая, что говорит вслух. – Оливия назначила его своим душеприказчиком, потому что она ему доверяла. Наверное, это стало ее единственной ошибкой. После войны Стивен сильно изменился. Кстати, примерно то же самое сказала и Рейчел: после войны Стивен стал другим. Боже мой, да ведь почти никто из нас не остался прежним! – В его голосе слышалась горечь. Он как будто снова услышал обвинительную речь Рейчел и вовсе не чувствовал торжества после сегодняшних побед. Зато сомневался в правильности своих методов. Вдруг луч заходящего солнца коснулся шпиля колокольни, и он блеснул, как маяк. Но зрелище не принесло инспектору утешения.
Хэмиш раздраженно цокнул языком:
«Черт побери, а ты взгляни правде в глаза! Стивен решил устроить тут музей, мемориал, как назвала его Рейчел. Он не хотел продавать дом. Хотя Стивен пошел против воли Оливии, он все же спрятал коробки там, где их никто не мог найти и наткнуться на правду. По-моему, Стивен прикинул все за и против и понял, что можно превратить Тревельян-Холл в музей, склонив на свою сторону убийцу. Он попытался шантажировать его. В нем говорило высокомерие, а не храбрость».
Какой-то рыбак, шедший со стороны моря, заметил Ратлиджа и неуклюже обошел его, чтобы не подходить вплотную. Видимо, жители деревни сделали свои выводы.
«Ты не можешь знать, что было у него на уме!»
«Да, не могу. Зато я знаю, что он оставил коробки у миссис Трепол. Он не перенес их к себе в машину и не увез в Лондон. Не оставил в доме, где на них мог наткнуться кто-то еще. Он не отдал их на хранение адвокату Чемберсу. Он поручил их заботам женщины, которая, он не сомневался, точно выполнит его указания».
«Да, но Стивен Фицхью упал с лестницы. Его смерть стала результатом несчастного случая – ты сам так говорил».
«Я до сих пор в это верю».
Ратлидж дошел до гостиницы, толкнул дверь. Внутри было темно и тихо, если не считать света, который горел вдали, на кухне. Он отнес свидетельские показания к себе в номер и запер их в чемодане вместе с маленькими золотыми украшениями, а затем нашел Траска и попросил принести наверх какую-нибудь еду. Впервые владельцу гостиницы не нашлось что сказать, когда он принес Ратлиджу поднос. Деревня как будто избегала его.