Крылья огня
Шрифт:
– Кто может сейчас отнести записку миссис Отли?
Судомойка удивилась:
– Записку? В такой-то час, сэр? Никто!
– Как можно скорее, – раздраженно произнес Ратлидж.
– Есть мальчик, который выносит золу…
– Он подойдет. – Ратлидж уже писал что-то в блокноте, хмурясь, когда слова складывались не так, как ему хотелось. Вырвав листок и надписав на обратной стороне адрес, он велел: – Позовите его.
Судомойка пошла за мальчиком, то и дело с опаской озираясь на Ратлиджа, словно считала его сумасшедшим. Сонный мальчишка, лет девяти
Ратлидж последовал за мальчиком на кухню по коридору, посмотрел, как он открывает дверь и выходит в утренний туман, а потом направляется в гору, к домику миссис Отли.
Вернулся он лишь через десять минут, запыхавшийся, покрасневший, но с улыбкой до ушей.
– Не очень-то она мне обрадовалась, сэр, потому что я ее разбудил. Сказала, чтобы я вам так и передал, и еще сказала, что я заработал целый шиллинг за все труды, какие понадобились, чтобы миссис Отли подошла к двери.
Это был откровенный грабеж, но Ратлидж вручил мальчишке шиллинг, и он, счастливый, побежал обратно на кухню.
Ответ Рейчел был коротким; почти неразборчивые каракули.
«Если вы не сошли с ума, то скоро сойдете. Но если так надо, чтобы вы поскорее вернулись в Лондон, я согласна».
Ухмыляясь, он сунул записку в карман и вышел черным ходом во двор, где в старом сарае стоял его автомобиль.
Через пять минут он ехал к домику миссис Отли; ранним утром рокот мотора казался особенно громким. У опушки залаяла чья-то собака, недовольная шумом. Может, та самая собака, о которой предупреждал его священник? Ее было слышно во всем Боркуме!
Рейчел спустилась с крыльца через десять минут; она надела темное пальто, шляпку и шарф.
Ратлидж вышел и открыл перед ней дверцу.
– Вы уверены, что сумеете вести этот автомобиль?
Она смерила его презрительным взглядом:
– Конечно сумею! А может, и получше вас – на здешних-то дорогах. Я знаю их, а вы нет.
– Пожалуйста, передайте Сюзанне: если она выполнит мою просьбу, то поможет мне поскорее вернуться в Лондон. Мне осталось совсем немного…
– Хорошо, хотя я по-прежнему не понимаю, зачем вам это нужно. Глупее я ничего в жизни не слышала!
– Вы скоро все поймете. Потом. Поверьте мне, то, что вы сделаете, сэкономит мне много дней работы.
– Хотелось бы верить, да не получается, – язвительно ответила Рейчел, садясь за руль. – Если вы причините Сюзанне боль и горе… если у нее из-за вас будет выкидыш…
– Не будет. То, что я намерен сделать, наоборот, ее успокоит.
– Если она узнает, что ее сводная сестра – убийца? Нечего сказать, очень утешительно для женщины в ее положении! – Рейчел развернулась к Ратлиджу и бросила на него долгий пытливый взгляд, который как будто проникал под кожу, а может быть, и в мозг. – Вы понимаете, что делаете? Вы вполне уверены в себе? – тихо спросила она. Лицо ее показалось Ратлиджу серьезным и
Он коснулся ее руки, лежащей на рулевом колесе.
– Могу лишь сказать: то, что я делаю, – к лучшему. Если здесь орудовал убийца, пора вывести его на чистую воду и покончить с ним. Должно восторжествовать правосудие – если ни для кого другого, то хотя бы для мертвых.
– Мертвые мертвы. А я сейчас беспокоюсь о живых. И… еще о Николасе.
– Не волнуйтесь за Николаса, – мягко ответил Ратлидж. – Ни сейчас, ни потом. Ведь мы с вами договорились…
– Инспектор Ратлидж, я не позволю вам запятнать память о нем! Я этого не допущу. Если только попробуете очернить Николаса, уж я придумаю, как все исправить. Я сделаю все, что в моих силах. Поверьте мне!
Несмотря на толстое пальто, Ратлидж продрог на утреннем ветру.
– Николаса я не трону, – повторил он. – Рейчел, он умер. Вам пора привыкнуть к тому, что его нет. Николас оставил вас, он предпочел умереть с Оливией, а не жить с вами. – Он заметил, как в ее глазах мелькнула боль, но не придал этому значения. – Вот что он хотел донести до вас в своем последнем письме. Вы не были ему нужны.
– Зато он был нужен мне, – простодушно ответила она, сжав губы. – Ну, заводите свою проклятую штуковину, или я вообще не поеду, даже ради Сюзанны!
Ратлидж захлопнул дверцу и принялся заводить мотор. Чувствуя на себе взгляд Рейчел, он понимал, что творится в ее голове. Когда мотор снова взревел и ожил и он отступил с рукояткой в руке, она посмотрела ему в глаза.
– Прошу вас, только ничего не говорите Кормаку, – сказал Ратлидж, подходя к ее дверце. – Не посылайте за ним. Дело касается Оливии и Николаса, вас и меня. Кормак – не Тревельян. Не посылайте за ним, он только все испортит.
– Не представляю, что еще можно испортить… после вас.
Машина стремительно покатила по дороге. Она не оглядывалась. Ратлидж смотрел, как машина исчезает за поворотом, следил, как она ведет, и гадал, правильно ли поступил, решив послать ее. Кроме Рейчел, никто не смог бы убедить Сюзанну.
Хэмиш, который до того отмалчивался, сказал только:
«Будешь играть с колдовством – обожжешься».
«Это не колдовство, – грубо ответил Ратлидж. – Я не могу придумать другого способа, чтобы подобраться к истине!»
Автомобиль давно скрылся из вида, но Ратлидж еще долго слышал рев мотора. Он повернул было к гостинице, но потом, вдруг обернувшись, увидел, что Мэри Отли наблюдает за ним с крыльца.
– Вы ведь ее не обидите, сэр? – спросила она.
– Нет. Если повезет, я ее спасу, – ответил Ратлидж и вернулся в гостиницу перекусить.
– Констебль еще завтракает, сэр, – сказала миссис Долиш, открывая парадную дверь инспектору из Лондона.
– Я ненадолго; если не возражаете, пройду к нему на кухню, – ответил Ратлидж, осторожно открывая дверь пошире.
Миссис Долиш, конечно, возражала, но из вежливости ничего не сказала, хотя выражение ее лица было вполне красноречивым.