Крылья за моей спиной

Риз Екатерина

— Гулять так гулять.

Настя поправила сборку на лифе платья, не совсем понимая, с чего вдруг принарядиться решила. Поймала взгляд мужа, но отреагировать не успела, он первым сказал:

— Ты красивая.

— Какой милый и незамысловатый комплимент.

— На тебя не угодишь, — хмыкнул он.

Они пошли через двор, Настя рукой волосы взбила, они раскинулись по плечам, а она голову чуть назад откинула, посмотрела на небо.

— Настя.

Глаза опустила, услышав голос мужа, и резко остановилась, увидев прямо перед собой Людмилу Геннадьевну, которая появилась непонятно откуда.

Настя от растерянности даже по сторонам посмотрела, только после этого поздоровалась, но тон был несколько настороженным. Да и мать Аверина смотрела на неё с претензией, что уж было совсем несправедливо. Но поздоровалась Настя вежливо.

— Здравствуйте, Людмила Геннадьевна.

— Здравствуй, Настя.

— Настён.

Она на мужа посмотрела, увидела, что тот ей руку протягивает, и схватилась за его руку, как за единственное спасение. Серёжка её ближе к себе притянул и обнял за талию. А Настя всё же кинула быстрый взгляд за своё плечо.

— У меня аж мороз по коже, — призналась она шёпотом.

— Забудь, — посоветовал Маркелов. — Хочешь, прокатимся на Колесе обозрения? Всё равно через парк идём.

Настя подняла к лицу мужа удивлённый взгляд.

— Ты серьёзно?

— А что?

— Ты решил за мной ухаживать?

— Если бы я за тобой ухаживал, я бы цветы купил. Ирисы.

— Это не честно, Маркелов, ты пользуешься фактами, которые знает только муж. Что я люблю Колесо обозрения, и ирисы… Фу, господин адвокат.

Он улыбнулся, но больше ничего не сказал. Они прошли через парк, не спеша, вот только свою ладонь из Серёжкин пальцев Настя освободила и взяла мужа под руку, так было спокойнее, не столь трогательно и интимно. Они опять молчали, смотрели на людей, на молодых мам с детьми, Настя улыбнулась, когда какой-то малыш расплакался, упустив воздушный шарик и глядя, как тот улетает ввысь. За детской площадкой и парком аттракционов потянулись аллеи, стало тише и менее многолюдно. Густые заросли боярышника скрывали их от посторонних глаз, и было просто хорошо идти, щуриться на солнце и любоваться багряными листьями кустарника.

— Ты будешь скучать по этому городу? — спросил вдруг Маркелов.

Настя покрепче вцепилась в его руку.

— Я буду скучать по своему детству. И юности. Дело не в самом городе. Просто мне когда-то было здесь очень хорошо.

— А потом?

— А потом я повзрослела.

Федя встретил их с распростёртыми объятиями. В буквальном смысле. Когда они в клуб вошли, он вышел в холл и руки раскинул в стороны.

— Я уж думал, продинамите меня.

Настя нахмурилась.

— Федя, что за выражения?

— Да ладно тебе, Солнцева, я же не твой ребёнок. — Рукой охране махнул, отпуская их. А гостей пригласил в зал, даже двери перед ними сам распахнул. — Прошу.

Настя оглядывалась с интересом, замечала, насколько всё изменилось, а потом удивлённо спросила:

— А почему так тихо? Клуб ещё закрыт?

— А он сегодня вообще закрыт. Всё для вас.

— Ого. — Маркелов хмыкнул. — А мы ещё думали, идти ли.

Лер остановился и выразительно посмотрел.

— Обалдеть. Неблагодарные вы оба.

— Да ладно. — Сергей его по спине хлопнул. — Давай, показывай Насте свои владения.

— А ты

думаешь, что всё видел? Зря.

В зале, у барной стойки, сидела Кристина. Играла негромкая музыка, она в такт ногой мотала и пила коктейль. А когда их увидела, улыбнулась.

— Привет. Хорошо, что пришли. Федька извёлся ведь.

Лер кивнул, и грудь рукой потёр.

— Так напиться хочется, — сознался он, — а не с кем. Серёг, есть коньяк, есть водка, виски.

— Давай водки, — с готовностью отозвался тот, и Настя с подозрением взглянула на мужа.

— Тебе тоже напиться хочется?

— А что, думаешь, повода нет? Надо снять стресс.

— Замечательный предстоит вечер, — проговорила она, обращаясь в основном к Кристине. — Они будут напиваться, а мы их морально поддерживать.

Та широко улыбнулась.

— Как всегда.

— Кстати, это мой муж. Серёж, отвлекись от важного дела.

Пока Маркелов с девушкой Фёдора знакомился, Настя огляделась. Зал был большой, больше, чем она его запомнила с юношеских времён. И интерьёр другой, сцена в углу появилась, а на ней музыкальные инструменты. А под потолком прожекторы и ещё что-то, чему Настя названия не знала, но выглядело всё весьма внушительно. Пол был какой-то специальный, с металлическим отблеском, каждый шаг отдавался гулом. Этот зал не предназначен для того, чтобы пустовать, он всегда должен быть заполнен — люди, музыка, звон бокалов. А сейчас помещение казалось несуразно пустым и от этого становилось немного некомфортно. Но Настя до этого никогда не была в пустых клубах, и поэтому ей было интересно.

Она присела на высокий табурет, сумку на стойку положила, и ещё раз обвела клубный зал долгим взглядом.

— Как здесь всё изменилось, Федь. Ты просто молодец. Даже зал стал больше. Это так или мне кажется?

— Не кажется. Ликвидировали все подсобки, и за счёт этого расширили помещение. Во что мне это встало… До сих пор выпить хочется каждый раз, как вспомню.

Сергей повернулся к залу лицом, локтями в стойку упёрся и тоже осмотрелся.

— Да, здорово. Окупается, Федь?

Тот неопределённо покрутил рукой в воздухе, но тут вмешалась Кристина.

— Не слушайте его, всё окупается. Тут даже детские праздники иногда проводят. Детишки просто визжат от восторга.

— Детские?

— А то! Родители снимают на несколько дневных часов, дни рождения здесь празднуют, веселье полным ходом идёт. Некоторые клоунов приглашают.

— Точно, — кивнул Лер, доставая рюмки. — Пригласили как-то клоуна. Эта образина мне сразу не понравилась, с рыжим хохолком на лысой макушке. Три бутылки дорогущего виски упёр. Штаны непомерного размера, по карманам рассовал, сволочуга. Как он только в кладовку попал, не знаю. Замок не сломан…

Сергей рассмеялся.

— А ты его карманы проверял до этого?

— С ума сошёл? Он войти не успел, а уже мышь из штанов достал. Чтобы я в его карман после этого полез?

— Мышь Федя в клуб не пустил, кстати.

— Конечно. Она свинтит куда-нибудь, а нас потом санинспекция изведёт.

Настя только головой покачала.

— Фёдор, ты прям бизнесмен. Всё продумываешь, всё просчитываешь.

— Будешь тут бизнесменом. Солнцева, тебе чего, мартини?