Крым — Галлиполи — Балканы
Шрифт:
При расквартировании войск в городе учитывался только их численный состав, а не состояние домов, которые им отводились. Корниловское военное училище получило огромную полуразрушенную мечеть, Сергиевское артучилище разместилось за городом, в сараях при казармах, где жили сенегальцы. Остальные училища: Николаевское кавалерийское, Николаевское-Алексеевское инженерное и другие нашли приют в подсобных помещениях, пакгаузах и развалинах городских жилых домов. Технический полк занял расположенный на базарной площади караван-сарай. Госпиталям и лазаретам отводились наиболее сохранившиеся здания и хорошие палатки.
Авторы сборника статей «Русские в Галлиполи», свидетели тех событий, проблему расселения в городе выделяют особо. «Мелкие воинские части, —
Для семей решено было создавать общежития. Их обитателей в разное время насчитывалось свыше 600 человек, в том числе 325 женщин и 80 детей. Типично в этом отношении описание общежития кавалерийского полка, данное в сборнике «Русские в Галлиполи». Его оборудовали в большом, некогда роскошном доме, о чем говорили остатки мраморной террасы в саду, красивые высокие потолки, большие проемы окон, следы бывших туалетов. Новые жильцы заложили кирпичом все щели и законопатили их водорослями, вместо дверей повесили одеяла. При отсутствии печей каждая семья устроила в своей комнате примитивный мангал, служивший и печью для отопления, и очагом. Дым в таких общежитиях не давал дышать, поэтому, как только позволяла погода, еду готовили во дворах на костре. В одну комнату селили по 2—4 семьи, то есть по 6—10 человек, поэтому ее еще делили простынями и одеялами на кабинки для каждой семьи. Как правило, спали не раздеваясь вповалку на полу {72} . «Несмотря на полные физических лишений условия, жизнь в общежитиях отягощалась еще одним, самым тяжелым в моральном отношении — вынужденным сожительством бок о бок с совершенно чужими и часто чуждыми по воззрениям и привычкам людей» {73} .
Обитатели общежитий покидали их при первой же возможности. Поиски своего угла приводили к тому, что семьи продавали свой последний скарб, чтобы уплатить за комнату или построить собственное жилье. Обычно это были две-три стены какого-нибудь уцелевшего частного дома. Сложнее всего было делать крышу, так как отсутствовали балки для перекрытий. Их часто заменяла сетка, сплетенная из колючей проволоки. Сверху на нее наваливали кустарник, валежник, тростник, морскую траву, а потом все это засыпали землей. Однако крыши часто протекали от дождя, а иногда обрушивались.
Несмотря на это, такие жилища получили большое распространение и скоро из них образовались целые улицы. Почему-то их стали называть дачами, а на некоторых появились даже дощечки с названиями: «Тоска по Родине», «Одинокая», «Надежда». Были и другие варианты жилищ, еще более экзотические. «Так, — читаем в сборнике "Русские в Галлиполи", — группа семейных офицеров-авиаторов поселилась в прибрежных пещерах, какой-то офицер с женой долгое время жил в выброшенной на Перег полусгнившей фелюге. На старом турецком кладбище заселили каменный резервуар испорченного водоема. Над ним долгое время развевался российский флаг и виднелась надпись "Дача Мечта"» {74} .
На учете в штабе корпуса было 1139 женщин. За первые полгода пребывания русских в Галлиполи было зарегистрировано 49 новых
Детей вместе с корпусом высадилось 244, а также 90 мальчишек-сирот 10—12 лет, которые были зачислены в воинские части. Впоследствии их из войск забрали и определили в интернат. Около сотни младенцев родилось в Галлиполи {76} . Все они, как и дети старших возрастов, разделили со своими родителями тяготы и лишения «сидения». Немногим из них удалось выжить, и не последнюю роль в этом сыграли эпидемии, которые стали преследовать изгнанников еще в море.
При подходе к турецким берегам на кораблях уже скопилось около 200 человек больных, в том числе заразных. Их потом собрали на одном пароходе и высадили в Константинополе, а в дальнейшем распределили в городские госпитали. Но заболеваний среди высадившихся в Галлиполи избежать не удалось, а лечить было нечем. «В совершенно целом и работоспособном виде, — отмечено в сборнике "Русские в Галлиполи", — прибыло только одно лечебное учреждение — 4-й госпиталь Красного Креста. Он, выгрузившись на берег 13 ноября, с 14 ноября уже начал прием больных всех категорий в отведенном ему помещении школы при французском католическом иезуитском монастыре…» {77}
Как следует из дальнейшего описания, небольшие помещения этого госпиталя тут же оказались заполненными, а больные все прибывали. Все они, и заразные и не заразные, лежали на полу без постелей, разделить их по заболеваниям не представлялось возможности. Больные, перенеся одно заболевание, тут же получали новое. Позже на 120 мест удалось развернуть 7-й передовой отряд Красного Креста, предназначив его только для заразных больных. Вскоре и здесь уже было 180 больных, и они тоже лежали на полу без постелей, в верхней одежде. Благодаря усилиям командования корпуса уже в декабре были открыты госпиталь Белого Креста и лазарет в пехотной дивизии, основная масса поступивших туда больных была заражена всеми видами тифа: брюшным, возвратным и сыпным. В день умирало по несколько человек.
И. Лукаш, переживший «галлиполийское сидение», писал о постигшей русских людей беде: «Ходит дизентерия в белых лагерях. Брюшной тиф поднялся от высохлой и глинистой лагерной речки и пошел шагать по палаткам российской гвардии. Москитная лихорадка, яростная галлиполийка, бросает мгновенно людей на койки. Люди горят, обсыхают потемнелые губы. В глазах темный дым жара. Люди не выживают от тифа. Люди, захваченные эпидемией, догорают мгновенно без сил, без борьбы. По лагерям бродит туберкулез…» {78}
Болезнь не щадила никого. 21 января умер генерал-майор A.M. Шифнер-Маркевич. Еще не оправившись от недавнего тяжелого ранения на Перекопе, он навещал в госпиталях больных офицеров и солдат своей дивизии, заразился там возвратным и сыпным тифом и сгорел буквально за три дня. В последний путь генерала провожал весь русский Галлиполи и даже пораженные грандиозностью траурного кортежа греки и турки {79} .
Тем не менее борьба с эпидемиями набирала темпы, вскоре греческий Красный Крест прислал свой госпиталь на 50 коек, с прибытием госпитального судна «Румянцев» наладили распределение больных по заболеваниям. Дали положительный результат и противоэпидемические мероприятия. В городе срочно оборудовали две бани, в одной из которых устроили дезинфекционную камеру. Теперь до 700 человек ежедневно могли мыться теплой водой и бороться с паразитами. Были взяты под санитарный контроль общежития, гауптвахты, наладили своевременную уборку мусора и туалетов в городе.