Чтение онлайн

на главную

Жанры

Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века
Шрифт:

Памятники Северо-Восточного Причерноморья объединяют с другими культурами Причерноморья импортные краснолаковые миски как западномалоазийских (позднеримской группы «С» по Дж. Хейсу), так и понтийских форм (табл. 73, 38–39, 42; 78, 104; 76, 14–17; 74, 10). Привозились также амфоры, некоторые типы кувшинов (табл. 77, 11–13, 56).

В VI–VII вв. повсеместно распространяются стеклянные рюмки (табл. 78, 73–74). К предметам импорта относятся и бусы. При том, что вещи могут иметь довольно обширные зоны распространения и сравнительно широкие даты бытования, именно сочетание выразительных типов и особенности эволюции ожерелья показательны для характеристики конкретной группы древностей. Судя по доступным материалам, состав и ритм смены ожерелий на памятниках Северо-Восточного Причерноморья в целом близок. Темно-синие бусы с преимущественно белыми и красными крапинками (табл. 76, 36) (Дмитриев

А.В., 1982а, рис. 11, 8) типичны для комплексов середины — второй половины V в. Со второй половины V и в первой половине VI в. показательно сочетание крупных янтарных бус, обточенных на токарном станке, и ряда типов бус из глухого стекла: с овалами на противоположных сторонах, соединенными полосами; с красными цветами на зеленом фоне; веретенообразных, украшенных пучком разноцветных полос (табл. 76, 27–29, 37). В последние десятилетия V и первой половине VI в. встречаются крупные граненые хрустальные бусы (табл. 76, 26). В VI в. появляется, а позднее становится массовым черный и коричневый бисер. Облик ожерелий с конца VI в. нередко начинает определять большое количество некрупных янтарных бус. Для VII в. типичны округлые и боченковидные бусы, неаккуратно слепленные из пестрых блоков и боченковидных или граненых с полихромными вдавлениями «глазками» (табл. 78, 68–71; 77, 43–44).

Могильники V–VII веков.
(И.О. Гавритухин, А.В. Пьянков)

Для характеристики локальных и культурных особенностей памятников V–VII вв. Северо-Восточного Причерноморья, как отмечалось выше, материала недостаточно. Для района Новороссийска основную информацию содержит могильник Дюрсо. Отдельные вещи с других памятников из-под Анапы и Новороссийска (табл. 73, 23, 32, 38, 42–44) не вносят сравнительно с ним ничего нового.

Среди памятников в районе Туапсе опорным является могильник Бжид (рис. 12). Как было показано выше, участок 1 могильника Бжид прекратил существование около начала V в. Участок 2, примыкающий к участку 1 с юга, отличает иная структура. Он имеет несколько разбросанных на довольно обширной площади «ядер», вокруг которых совершались более поздние погребения, причем, в отличие от участка 1, могилы здесь имеют довольно устойчивую ориентировку: в северо-западном секторе для ранних погребений, меняющуюся около конца V — начала VI в. на преимущественно юго-западную. Наиболее ранние погребения участка 2 относятся к первой половине V в. О преемственности или культурной близости населения, оставившего участки 1 и 2, свидетельствует сохранение основных особенностей погребального обряда и ряда особенностей женского убора, в том числе близость состава ожерелья (табл. 76, 59–62), продолжение использования специфичных для бжидских древностей римского времени дуговидных железных фибул с дужкой, обмотанной бронзовой лентой.

Отличия находок с участка 1 и ранних погребений участка 2 вполне объяснимы эволюцией культуры во времени: меняются типы пряжек, увеличиваются размеры и усложняется орнаментация зеркал, как и у многих других культур этого времени, распространяются имеющие аналогии в Абхазии крупные бронзовые дуговидные фибулы, украшенные насечками, а позднее их сменяют крестовидные фибулы (табл. 76, 20, 47, 64–66). Причем, на протяжении V–VI вв., как и в предшествующее время, наряду с фибулами, имеющими юго-восточные аналоги, бытуют застежки, находящие соответствия на северо-востоке (табл. 76, 18, 19, 48, 50). На примере эволюции погребального обряда участка 2 в Бжиде отчетливо видна тенденция к унификации. Если среди могил V в. можно встретить кремации, погребения человека и коня, то в VI–VII вв. полностью господствуют ингумации в каменных ящиках или грунтовых ямах с сосудами, поставленными у ног; в мужских погребениях нередко присутствуют «дары», включающие женские вещи, сложенные кучкой. Этот же стандарт, как и ориентировка погребенных в юго-западном секторе, фиксируется по материалам могильника Сопино, время бытования которого не выходит за хронологические рамки участка 2 Бжида.

По структуре некрополя и особенностям обряда с рассмотренными памятниками вполне сопоставим могильник Агойский аул. Правда, там нет могил с каменной обкладкой и господствует юго-восточная ориентировка погребенных, но учитывая смену в ориентации могил, прослеженную в Бжиде, можно предположить, что для погребальных обычаев местного населения в V–VII вв. было важно соотнести направление могил с неким значимым в данное время и в данном месте ориентиром, причем сам этот ориентир мог меняться у населения одного поселка со временем, а в разных местностях просто не совпадать. Отсутствие же каменных обкладок может быть объяснено как незначительностью вскрытой площади, так и локальной особенностью. Наиболее поздние погребения в Бжиде датируются около середины VII в., а в Агойском ауле — около последней трети этого столетия. Тем не менее, делать какие-либо выводы на этом основании преждевременно, ведь ни один памятник в Туапсинском районе не исследован полностью, а могильники VIII–IX вв. вовсе не раскапывались.

Перечисленные памятники Туапсинского района сближают и некоторые черты костюма погребенных. Например, вне зависимости от пола, преобладает одежда, подразумевающая одну фибулу, застегивавшуюся на груди или у шеи. В единичных случаях, когда у погребенного было две или даже четыре фибулы, они располагались в ряд на одной стороне грудной клетки. Прочие особенности одежды,

погребального обряда, инвентаря также свидетельствуют о близости материальной культуры населения, оставившего рассматриваемые памятники. Некоторые отличия в материальной культуре могильников Туапсинского района, по сути, сводятся к тому, что в Бжиде найдено заметно больше импортных и престижных изделий. Это вполне можно объяснить статусом крупного поселка, которому принадлежало бжидское кладбище. Кроме отмеченных выше групп вещей, объединяющих туапсинские памятники с более северными, можно отметить и некоторые черты, особенно отчетливо выявляющиеся на примере бжидских материалов. В них прослеживаются связи с культурами Абхазии и Сочинского района, что не удивительно, учитывая географическую близость Туапсинского района этим культурам. Интереснее то, что в отличие от памятников в районе Новороссийска, в Бжиде встречаются вещи, явно связанные с боспорско-керченским кругом древностей (табл. 76, 10) (Засецкая И.П., 1993, табл. 4, 40; 5, 21–22).

По сведениям письменных источников, в районе Туапсе в раннем средневековье локализуются зихи, причем, как по сообщению Псевдо-Арриана, так и из сопоставления с данными римских авторов очевидно, что область этого народа или племенного союза около V в. существенно расширилась за счет вытеснения или поглощения других этнокультурных групп (Анфимов Н.В., 1980, с. 110–111). Прослеженная динамика эволюции древностей Туапсинского района вполне соответствует этой картине.

Для изучения раннесредневековых древностей соседнего с ним Геленджикского района опорным является Борисовский могильник. В.В. Саханевым здесь было исследовано более 200 грунтовых могил, что составляло далеко не большую часть раннесредневекового кладбища. Даже на затронутых раскопками участках довольно много могил было ограблено, а к настоящему времени памятник практически погиб, что подтвердили исследования А.В. Дмитриева в 1978 г. Но и полученная явно отрывочная информация позволяет сделать ряд наблюдений. В.В. Саханев выделил на могильнике три группы погребений, различающиеся как локализацией, так и хронологически, и типологически.

Группу I В.В. Саханев датировал VI в. и относил к «Юстиниановской культуре», подразумевая, как и А.А. Спицын, круг влияний Византии в Причерноморье и на Кавказе, фиксируемый ременной гарнитурой геральдического круга и некоторыми другими вещами. В настоящее время предложен ряд оснований для хронологической дифференциации «геральдических» гарнитур (Гавритухин И.О., Обломский А.М., 1966. Гл. 3). Опираясь на них, можно утверждать, что датировка наиболее выразительных комплексов I группы Борисовского могильника не выходит за рамки VII в. Лишь в отношении некоторых, довольно бедных, наборов (табл. 78, 89, 97, 98, 100–102) может быть предложена широкая дата, включающая и VI в. (табл. 78, 104, 107).

Из 15 погребений группы II большинство разграблены или не имеют узко датируемых вещей, а в погребениях 73 и 69 представлены вещи, показательные для VII в. На плане могильника группы I и II соседствуют. Очевидно, чтобы говорить о «переходном» характере группы II к более поздней, как предлагал В.В. Саханев, мы имеем слишком мало оснований.

Подавляющее большинство погребений I и II групп совершено по обряду ингумации в каменных ящиках или, значительно реже, в простых грунтовых ямах. Ориентировка очень разная. В 128 могилах этих групп кремации встречены семь раз (правда, следует учитывать, что в некоторых могилах к моменту раскопок вообще не осталось ничего). В отношении погребений, исследованных в 1911–1912 гг. (плана раскопок 1913 г. нет) можно утверждать, что кремации расположены на периферии раскопанных участков, но их синхронность ингумациям подтверждает полное сходство пряжек: из погребения 47 — найденной в погребении 191, а из погребения 28 — в погребении 167 (табл. 78, 45, 81). Кремации совершены на стороне, и прах помещен в каменные ящики (лишь однажды — в грунтовую яму), ничем не отличающиеся от тех, где найдены ингумации. В погребениях 28 и 178 кроме сожженных костей находились черепа. Несмотря на близость многих категорий инвентаря, Борисовский могильник явно существенно отличается от Дюрсо и других более северных памятников. Заметны отличия и от могильников Туапсинского района, где наблюдается унификация в ориентировке и к VII в. полностью исчезают кремации. При рассмотрении ранних групп Борисовского могильника обращает на себя внимание большое число погребений, совершенных в сравнительно узкий отрезок времени. Вероятно, некрополь принадлежал довольно многочисленной группе людей, возможно, здесь был торговый и военно-политический центр, тогда становится понятной и большая вариабельность погребальных обрядов.

Единственным поселением, относящимся к той же эпохе, что и рассмотренные выше могильники, является городище «МТС» у Новомихайловского. Культурный слой на нем содержит довольно много импортной посуды V–VI вв., отмечены здесь и следы стен, сложенных из грубо отесанных плит на известняковом растворе, каких-то каменных конструкций, черепицы, в том числе с клеймом, обломки обработанного мрамора и мраморной капители (табл. 76, 14, 15) (Анфимов Н.В., 1980, с. 93–95). Ряд авторов помещают в районе Новомихайловского Никопсию, однако, с точки зрения данных письменных источников, такая локализация далеко не безупречна (Воронов Ю.Н., 1988, с поправками по: Малахов С.Н., 1992, с. 149–170). При рассмотрении данных археологии следует отметить, что городище «МТС» не так уж велико, кроме того, небольшой зондаж Н.В. Анфимова не позволяет достоверно датировать и атрибутировать остатки сооружений.

Поделиться:
Популярные книги

Лорд Системы 12

Токсик Саша
12. Лорд Системы
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Лорд Системы 12

Идеальный мир для Лекаря 7

Сапфир Олег
7. Лекарь
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 7

Инферно

Кретов Владимир Владимирович
2. Легенда
Фантастика:
фэнтези
8.57
рейтинг книги
Инферно

Нефилим

Демиров Леонид
4. Мания крафта
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
рпг
7.64
рейтинг книги
Нефилим

Девятое правило дворянина

Герда Александр
9. Истинный дворянин
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Девятое правило дворянина

Странник

Седой Василий
4. Дворянская кровь
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Странник

Тринадцатый II

NikL
2. Видящий смерть
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Тринадцатый II

Темный Лекарь 5

Токсик Саша
5. Темный Лекарь
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Лекарь 5

Кодекс Охотника. Книга XXV

Винокуров Юрий
25. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
6.25
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XXV

Рядовой. Назад в СССР. Книга 1

Гаусс Максим
1. Второй шанс
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Рядовой. Назад в СССР. Книга 1

Счастливый торт Шарлотты

Гринерс Эва
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Счастливый торт Шарлотты

Отмороженный 3.0

Гарцевич Евгений Александрович
3. Отмороженный
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Отмороженный 3.0

Огни Аль-Тура. Завоеванная

Макушева Магда
4. Эйнар
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Огни Аль-Тура. Завоеванная

Жребий некроманта 3

Решетов Евгений Валерьевич
3. Жребий некроманта
Фантастика:
боевая фантастика
5.56
рейтинг книги
Жребий некроманта 3