Крыжовенное варенье
Шрифт:
— Ну-с, голуба моя, как наши успехи в исцелительном направлении?
— Ребра срастаются медленно, но уже могу шевелиться, — Лобенко продемонстрировала медленный практически на одних только локтях, поворот на правый бок, после чего слегка задрала пижамную рубашку. — Вот. Гематома пожелтела и почти не болит.
— Однако дышите вы, прелесть моя, еще весьма поверхностно…
— Да, и кашлять невозможно, — согласилась та.
— Кашлять-то зачем?
— Простудилась, видимо, пока на земле лежала до приезда скорой…
Из катавшихся на «Трех толстяках» Ольга пострадала
О том, чтобы ловить лихого наездника — не было и речи. Мужик в очках и бандане, упав со своего мотоцикла, лишь на несколько секунд погрузился с головой в амфиболитовую гладь, вынырнул уже совершенно в ином месте и размашистыми гребками попилил в сторону берега. Профессиональный «ход» угадывался невооруженным глазом. Догонять было бесполезно.
Саша Вуд никогда не занимался плаванием. Татуировка паука была у него на плече, черный перстень, как мы уже знаем, — тоже его вещица. Но, чтобы задержать Вуда как подозреваемого по делу «фанатика», двух последних фактов было не достаточно. Да и оставленный водный мотоцикл оказался угнанным, зарегистрированным на совершенно иного человека.
Тем не менее имидж бывшего популярного ведущего окончательно подпортился. Появилась даже пара публикаций в прессе. Мол, «уволенный за пьянку шоу-мен мстит коллегам из прошлой жизни».
Капитан милиции и его друг, капитан, увы, затонувшего судна вытащили практически бесчувственную Ольгу на берег, уложили ее на песок и, осмотрев, перетянули грудную клетку большим махровым полотенцем.
На Отводове позже были обнаружены ссадины и ушибы, у Жорика, при рентгене, трещина в берцовой кости правой ноги, небольшая. Все они обошлись несколькими днями больничного листа. А вот госпожа Лобенко пребывала на диетических лазаретных харчах уже вторую неделю.
Х Х Х Х Х
«20 июля, 2000-го года.
Может быть, зря я не рассказала матери, что почти две недели провела в больнице? Желала поберечь ее нервы… А она-то, оказывается, мне также не обо всем доложила.
Около месяца назад в родительской квартире в Нижнем Тагиле раздался странный звонок. Голос был юный, даже явно детский. Паренек представился нью-скаутом. Мама, довольно просвещенный человек, все ж не поняла кто он такой. В газетах-то про скаутов читала, но вот чтобы таковые объявились в ее родимом городе…
Этот потомок пионеров сообщил, что в их школе, точнее, как теперь принято по-новомодному называть, «лицее» создается музейчик старины, и что они обзванивают коренных жителей Нижнего Тагила с одним и тем же вопросом, не завалялось ли у них где в чулане, на антресолях, или чердаке, самовара, прялки, или чугунного на углях утюга.
Мама, добрая душа, тут же вспомнила про наш полузаброшенный деревенский домик. И согласилась отвезти туда лицеиста-энтузиаста. Пусть сам отберет, что ему нужно. Все равно все ржавеет да гниет за ненадобностью.
Пионер утащил лоскутное покрывало, подсвечник и проржавевший ухват.
Но мне данный звонок и визит показались весьма подозрительными. Капитан тоже считает, надо бы самой наведаться в Нижний Тагил, и разнюхать обстановочку. Что там за «тимуровцы-следопыты» орудуют..? Правда, Ираклий после этих слов как-то быстро погрустнел… Сказал, что голова побаливает, да и проблемы там какие-то у него, сложности… (Ревнует!!!)
В итоге ситуация складывается следующим образом: из больницы меня уже выписали, но на работу я пока не вышла. Использую-ка неожиданно высвобожденное время для поездки, разведаю обстановочку на местности…»
Х Х Х Х Х
У Александра Вуда только-только начала налаживаться личная жизнь. О том, чтобы сойтись с первой женой, не было и речи. Слишком много обид затаили друг на друга. Точнее, она на него.
Зато он познакомился со скромной и молоденькой дамочкой. Звали ее Юлей. Познакомился случайно. И, что самое приятное, она не поняла, что он и есть тот самый известный ведущий…
И то верно, кто ж узнает в скромняге с потухшим взором сияющего шоу-мена в цилиндре и костюме с люриксом. Верочка действительно наносила ему слишком сильный грим.
И он не стал хвастаться. Сказал, что временно не работает, что раньше работал на телевидении. А теперь в творческом поиске. Она, чтобы не смущать, не спросила, кем. Чувствовала, хочет человек интригу сохранить, так пусть сохраняет.
Пить он перестал совсем. До Юли было трудно. Приходилось себя сдерживать. А, только девушка замаячила на горизонте, как-то само собой получилось: с вечера пить не нужно было, ему с ней и так хорошо. А с утра — тем паче, на опохмел-то не тянуло.
Короче, жизнь налаживалась. И он даже решился отметить свой сорок пятый день рождения. Как принято говорить, с помпой.
— С насосом, что ли? — съязвила Юля. — Кого надувать-то будем?
— Никого, — Ответил Сашка. — Сына с дочкой позову днем, а вечером соберу всех прежних коллег с канала, включая руководство, с кем работал, ну и кто, разумеется, не побрезгует прийти. Квартира большая, поместимся.
Пришли Ольга (из своего криминального любопытства), Верочка (хотя и не хотела), Гридасов, и пара редакторов отжившего «Волшебного ларца». Вечер был в разгаре. Вуд предвкушал счастливую развязку интриги (должен же был кто-то, в тосте, или застольной беседе, упомянуть его прежнюю должность, популярность и любовь зрителей, — предполагалось, что это станет главным сюрпризом для Юлечки)…
Но сюрприз приключился совершенно иной. Ольга пришла на это торжество с конкретной целью. Разнюхать обстановку. Прикинуть, как и за что можно было бы зацепиться, чтобы доказать (или, наоборот, опровергнуть, причастность Вуда к совершенным преступлениям)… Когда все были в большой комнате и щебетали вокруг Юлечки. Все ж интересно было посмотреть на новую пассию мэтра. Лобенко пробралась в кабинет, выдвинула верхний ящик его письменного стола и обомлела. Там лежала потрепанная тетрадочка в прозрачной полиэтиленовой обложке, а сверху на ней вишневая кожаная записная книжка с тиснением: кадуцей, перевитый двумя змеями. Ольга тут же связалась по мобильнику с Отводовым.