Ксенофоб
Шрифт:
— Кирилл Бреннер. Послушай, но ведь все это незаконно! Какие бои? Какая арена посреди столицы?
— Подпольные бои, Бреннер. Странно, что ты, опытный на вид человек, ничего об этом не слышал. Арена существует не первый год, и никакой катаклизм не может помешать.
— Снаружи больше чем катаклизм. — Я не находил слов. — Сегодня город чуть было не стерли с лица земли, ты это понимаешь? А у вас тут бои, арена? Это что за бред? Да все заказчики давно разбежались и наблюдают сейчас с безопасного расстояния за столицей, выживет кто или нет...
— Раз ты тут, то все же выжил, — спокойно
Я послушался и присел прямо на грязный пол, прислонившись спиной к решетке. Было зябко. Куртки я лишился, включая содержимое карманов — нож, револьвер, «дырокол», браслет Зоммера и прочие мелкие предметы перешли к новому владельцу, мне же остались лишь пустые карманы штанов да грязная рваная сорочка. Даже обувь и ту с меня сняли, не побрезговали.
Внезапно из дальней клетки послышался оглушительный рев. Так могла бы реветь пожарная карета, требуя освободить проезд, такой гудок подавал поезд, приближаясь к станции.
— Ну-ка, цыц, зверюга! — прикрикнул Крафт. — Ишь, проголодался, горемыка. Жрет как конь, и все ему мало...
С моего места ничего нельзя было разглядеть, но Силлас сам пояснил происходящее:
— Это горный человек Джабарда. Охотники словили его давеча и прямо сюда притащили — знают куда пристроить диковинку, чтобы сорвать куш. Думаю, за него тройной тариф отвалили...
Надо же, как изворотлива судьба, Джабарду ищут по всей империи, а он, оказывается, здесь, в подвале в клетке ожидает выхода на подпольную арену. Интересно, он вообще что-то понимает?
— Ты не думай, он хорошо держался, выстоял.
— В чем смысл боя? Убить врага?
— Это редко удается, обычно убивают нас — сброд, собранный охотниками. Но теоретически — да, если мы убьем всех, то победим. Обычно же нужно просто выстоять десять минут. Если ударят в гонг — считай, повезло, остался еще на день, до следующего раза.
— Ты сколько здесь уже?
— Двадцать семь арен, самый «старый» из всех. Мэлвин четвертый круг держится, но у него своя тактика — бежать и тянуть время, пока успешно. Джабарда — новичок, второй круг. Остальные кто как. Люди тут мрут как мухи, всех и не упомнишь.
Н-да, из огня да в полымя, но медведь остается медведем, даже если его за море отвезти! Я не собирался умирать на арене, не для того, кхе-кхе, цветочек цвел.
— Итак, к нашим баранам. Бои проходят по разным системам. Бывает один на один — это самое лучшее, хотя честным поединком там и не пахнет, или один против нескольких противников. Самое удобное — это все против всех. Точнее, все мы против всех них. Тут уж так, выживешь — молодец, нет — холодец, причем реальный. Слышал я еще в прежние времена про забаву одного из местных заправил — он уши побежденных на кухню отдавал, ему из них холодец варили, а он жрал, скотина.
Интересно, кто эти люди, заправляющие столь серьезным предприятием, как арена. Это не простые контрабандисты типа Симбирского — уровень выше. У них руки должны тянуться на самый верх, иначе столь одиозный вид развлечения для богатых ублюдков быстро бы приказал долго жить...
Я слышал, конечно, краем уха о некоем тайном заведении, где происходит нечто особое, но не слишком заинтересовался сплетнями, о чем теперь немного жалел.
И кто конкретно заказал меня? Вряд ли охотники схватили первого попавшегося человека. Нет, они шли ко мне целенаправленно, я был уверен, вот только события последних дней настолько выбили меня из колеи, что среагировать должным образом я не сумел, за что и поплатился.
И все же мне требовалось знать имя заказчика. Я найду способ отомстить. Но это в будущем, сейчас же главное выжить, а к этому мне не привыкать. Я давно стал специалистом по выживанию в любых нетипичных условиях.
В левой стороне груди слегка заныло — еще чувствовался укус Люка. Все-таки крошка-фогель отщипнул от меня изрядный кусок мяса, и пусть новый метаболизм позволил ране быстро затянуться, но кое-какие неприятные ощущения все еще оставались. Как бы эта рана не помешала мне драться — а в том, что драться придется, я уже не сомневался. Вечно я вляпываюсь в разное дерьмо...
Утро вечера мудренее. Я внял совету и постарался задремать. Есть я не стал, а в сон провалился, к своему удивлению, мгновенно, и крепко проспал до того самого момента, как бородатый охранник вернулся, тяжело ступая по шершавым камням.
С бородачом пришли еще двое — на поясах дубинки, в руках длинные палки с петлями на концах. Они начали с дальних клеток. Действие происходило следующим образом: тюремщики совали палки с петлями сквозь прутья клеток, пытаясь поймать в захват конечность или шею заключенного. Когда это удавалось, то дверь отпирали, бедолагу вытаскивали наружу и уводили прочь по коридору. Одного за другим. Не вернулся никто.
— Сейчас время одиночных поединков, — пояснил Крафт, зевая. Наши клетки были в самом конце закутка, так что мой сосед время понапрасну не тратил, а дремал до последнего. — Тех, кто хорошо проявлял себя прежде, держат для последнего массового боя. Кто сумеет выжить и сегодня, вернут обратно. Домой, так сказать.
Силлас недобро засмеялся. Он встал на ноги и начал делать упражнения, разминая мышцы.
— Надо быть в форме. Тело нужно разогреть, подготовить.
Я мысленно согласился с ним и последовал его примеру, тяжело поднялся — все тело ныло, но ни растяжений, ни сильных ушибов я не чувствовал. Несколько приседаний, скрутки корпуса, наклоны, размять шею, плечевую часть, руки... обычная разминка боксера перед началом тренировки — когда-то я неплохо боксировал, хотя чемпионом так и не стал.
Крафт довольно кивал, наблюдая за мной.
— Я сразу понял, что ты мужик опытный. Если что, будем держаться вместе. Согласен?
— Да. — Отказывать я смысла не видел. Впрочем, до группового боя еще дожить надо. Крафт вроде бы в себе уверен, а вот я сомневался в собственной бесконечной удачи. Рано или поздно судьба повернется ко мне тыльной стороной.
Тюремщики тем временем вытащили из клетки истеричку Мэлвина. Тот практически повис в петлях, он больше не вопил и не грозился, скорее впал в транс, а может, просто трусил.