Кстати о любви
Шрифт:
— Я всегда выкручиваюсь, со мной никогда ничего не случается.
— С чем тебя и поздравляю. На этом будем считать дружественную встречу оконченной. Машина точно здесь?
— Здесь, — улыбнулась Руслана, — чуть дальше стоит. Спасибо вам! Трижды должна!
— О долгах не думай, — Лукин подошел к своей машине и оглянулся на нее. — Счастливо.
— Удачи! — махнула рукой Росомаха и, развернувшись, пошла в другую сторону, на ходу надевая рюкзак.
Глава 4
Лукин неспешно продвигался в потоке машин, в том же темпе двигались и его мысли, неторопливо переползая с одного на другое.
Он
Думал о том, как засядет за компьютер. В голове начинала принимать объем история о Руслане Росохай — блогерше с кличкой из детства, бродящей по минному полю внезапных идей. Вся ее видимая жизнь — сплошная импровизация. И это главная ее пища. Как она оживилась, когда пытала Сеню. Бедный Либерман! Зеленый цвет в его красно-белом мире — бесконечный простор для когнитивного диссонанса.
Добравшись до офиса, Егор сразу заглянул к жене. Бездельничать оказалось заразительно.
— Поехали домой, — заявил он с порога.
Оля отвлеклась от пудреницы, в зеркальце которой перед этим внимательно изучала качество «прокраски» кожи. Ослепительно улыбнулась мужу, по всей видимости, все еще пребывая в неге прошедшей ночи и этого утра. И проворковала:
— Только если признаешься, куда ты пропал на весь день.
— Идею одну обдумывал.
— Перспективную или мыльный пузырь?
— Пока не знаю. Домой едем?
— Едем, — легко сказала Оля, встала из-за стола и подхватила сумку. На ней уже было надето легкое черное пальто, которое в сочетании со шпильками делало ее похожей на модель. — Если, конечно, ты не хочешь пригласить меня куда-нибудь на ужин.
— Хочу, но мне надо поработать, — подхватив ее под руку, ответил Лукин.
— Я так и знала, что Щербицкого ты любишь больше меня!
— А ты Озерецкого.
— Вот такая неправильная у нас семья, — улыбнулась Оля, приблизив свои губы к его. — Но тебе же нравится?
— Нравится, — Егор поцеловал ее, скользнув рукой под пальто, и скомандовал: — До-мой!
Семейная жизнь действительно нравилась обоим. Им было хорошо друг с другом, чего уж скрывать. С самого первого дня, как Ольга Залужная переступила порог офиса журнала «`A propos», стало очевидно, что вместе им быть. Очевидно не только Лукину и Залужной, но и всему персоналу. Ведь незачем сопротивляться идеальному стечению обстоятельств, если оно идеальное?
Они подходили друг другу как два фрагмента одного пазла.
Обладали яркой привлекательной внешностью — и умели этим пользоваться, когда нужно.
Мозгами наделены были не последними — а это делало обоих весьма неплохими собеседниками. Обсуждая идеи, они сутками могли не вылезать из офиса. И в неких параллелях общения это делало их еще более интересными друг для друга.
Темпераментами сошлись тоже. У обоих имелись в наличии стадии, когда накрывало. Олю чаще, чем его. Но ей было можно. Она — девочка. И она — принцесса. Дочь французского дипломата и олимпийской чемпионки по фигурному катанию, Ольга Залужная не могла не быть принцессой по жизни, чему потакали и родители, и друзья, и впоследствии супруг — до разумных пределов. Но это никогда не приобретало характера драмы. В дела друг друга не лезли, умея предоставлять личную свободу, что было весомым плюсом не только в семейной жизни, но даже в конфетно-букетный период, который, ввиду загруженности на работе, затянулся у них почти на два года. Реже — но качественнее.
Взаимного сексуального влечения никто не отменял, что, конечно, в определенный момент их знакомства встало на первый план, а конфетно-букетному периоду лишь добавляло остроты и прелести. Правда, розоволепестковая эпоха отношений имеет тенденцию к окончанию, но в браке это оказалось весьма кстати, когда дома они стали пересекаться исключительно вечером в кровати.
Егор и Оля не мешали друг другу жить, составив прекрасный семейно-партнерский тандем.
И это устраивало обоих.
До одного ноябрьского промозглого утра, когда Залужная вздумала проявить свои «принцессины» качества, что послужило началом длительных и основательных мучений ее супруга. Нет, тогда еще Лукин не догадывался, чем все может обернуться — предпосылок не было. Но если бы знал…
За окном сыпали редкие снежинки. Градусник замер на отметке +1. Листья с деревьев два дня назад сорвало бешеными порывами такого ветра, какого в Киеве не бывает. Впрочем, тот до сих пор еще не утих. И это утро от прочих отличалось лишь тем, что было выходным. В остальном — все та же работа, хоть и дома.
Оля засела со своим ноутбуком у окна спальни. Егор обосновался в кресле — глубоком, мягком и невероятно удобном как для дизайнерского предмета интерьера. Обед был заказан из ресторана — домработница на выходные чаще всего отпрашивалась. А сейчас, снабдив и себя, и Егора чашками с крепким горячим кофе, Оля листала новостную ленту соцсети, параллельно поглядывая на улицу. Пока, наконец, не изрекла с самым задумчивым видом:
— Ветер этот дурацкий пройдет или нет?
Егор помедлил с ответом, допечатал абзац и, не поднимая головы, отозвался:
— Обязательно пройдет.
— И не выйдешь никуда толком. Снесет.
— Ты, вроде, работаешь.
— Вроде, — ответила она и замолчала, снова уткнувшись в ноутбук. Но хватило ее ненадолго. Допила свой кофе, отставила чашку на подоконник и снова обратилась к занятому мужу: — Вообще-то мы с тобой закисли совсем, заметил?
— Да как-то нет, — сказал Лукин, но от экрана отвлекся в ожидании продолжения.
— Раньше всегда ходили куда-нибудь… Ну, помнишь… Каждую субботу почти… выставки, кино, театр… закрытые показы, столько возможностей с кем-то нужным познакомиться, договоренности какие-то заключить, общение наладить… ну помнишь же? А теперь сидим с тобой, как два дундука, на месте. Стареем?
— Тебе чего не хватает, Оль? Нужных людей, показов кино или показов себя?
Она отложила ноутбук в сторону и пересела поближе к Егору.
— А всего сразу, Лукин, — улыбнулась она, примостившись за его спиной, и обхватила руками плечи. — Наверное, прежней жизни. Помнишь, как мы с тобой за два дня в Нью-Йорк собрались и слетали? Какую ты потом статью сбацал про каникулы, а?