Кто и как изобрел Страну Израиля
Шрифт:
Не следует также забывать, что для одинокого еврейского паломника путешествие из Европы в Эрец Исраэль было весьма затруднительным из-за опасения нарушить многочисленные галахические установления. Насколько нам известно, на пути паломников не было постоялых дворов или даже станций, предназначенных для евреев. Следовало принять в расчет не только возможное нарушение субботних запретов вследствие продолжительного передвижения по недостаточно знакомым местам, но и невозможность молиться в «миньяне» [301] , а также серьезные трудности, связанные с соблюдением «кашрута» (иудейских пищевых запретов). Все это, по-видимому, серьезно мешало европейскому еврею отправиться в такую длинную и опасную поездку [302] . Попросту, направив свои стопы в Святую землю, приверженный галахическим нюансам еврей непременно должен был заметно смягчить степень своего практического фанатизма.
301
Буквально: «в числе» (ивр.). Речь идет о молитве в коллективе, состоящем самое меньшее из десяти совершеннолетних евреев. Лишь
302
О дополнительных обстоятельствах, способных помешать еврейскому паломничеству, см.: E. Reiner. Pilgrims and Pilgrimage to Eretz Israel 1099–1517. — Jerusalem: Hebrew University, 1988. — P. 108. См. также: И. Та-Шма. Ответ ашкеназского еврея относительно паломничества в Эрец Исраэль и О взгляде раннего ашкеназского еврейства на паломничество в Эрец Исраэль // Shalem. Studies in the History of the Jews in Eretz Israel. — 1974. — I (на иврите). — P. 81–82; 1992. — VI. — P. 315–318.
Но даже если «институт» еврейского паломничества и являлся в значительной степени поздней реакцией на аналогичный христианский «институт», его масштабы были неизмеримо меньшими. Едва ли вообще можно назвать еврейское паломничество организованным и систематическим. В ходе почти семисотлетнего периода — с начала XII века по конец XVIII — число еврейских паломников было незначительным в сравнении с десятками тысяч паломников-христиан. Разумеется, евреев в мире намного меньше, чем христиан; тем не менее не может не изумлять, что «страна Израиля» не стала объектом заметного притяжения для «истинных сынов Израиля». Невзирая на многолетние усилия сионистских историографов, собравших и опубликовавших все, даже самые ничтожные данные, касающиеся «практической связи» евреев с их «родиной», фактический «урожай» оказался катастрофически бедным.
Согласно имеющейся в нашем распоряжении на текущий момент информации, поэт и философ Йехуда а-Леви был первым «зарегистрированным» еврейским лицом, отправившимся в Эрец Исраэль; это произошло в 1140 году. Судя по всему, ему не удалось до нее добраться, и он умер в пути. Когда семья Маймонида в 1165 году покинула Марокко и прибыла в Акко, молодой философ посетил Иерусалим и Хеврон. Как известно, он не счел нужным побывать здесь еще раз после того, как его семья [303] перебралась в соседний Египет. Вторая половина XII века оставила еще одно интересное свидетельство: Яаков бен Нетаниэль прибыл в Палестину из Прованса и оставил после себя путевые заметки. Сохранилось также короткое сочинение «Могилы отцов», написанное безымянным еврейским автором, приехавшим в Святую землю, скорее всего, из соседнего Дамаска.
303
В том же или в следующем, 1166 году. — Прим. пер.
Поучительно, что два наиболее известных еврейских визитера, посетивших в упомянутом столетии Палестину и детально ее описавших, вовсе не были паломниками. Биньямин из испанского города Тудела (Tudela) и Петахия из германского Регенсбурга (Regensburg) являлись путешественниками-исследователями, оставившими родные места ради изучения иудейских общин известного им мира. Разумеется, в рамках этих изысканий они попали и в Святую землю. С научной, географической и антропологической точки зрения их свидетельства, написанные на иврите, незаменимы [304] . Оставленные ими красочные описания жизни евреев в самых различных регионах, от Франции до хазарского Крыма, чрезвычайно увлекательны. Однако как раз их повествования ясно демонстрируют, насколько малую роль играла Эрец Исраэль в духовной жизни евреев того времени.
304
См.: M Ben Nathan Adler (ed.). The Travel Book of Rabbi Benjamin. — Jerusalem: The Publishing House of the Students Association of the Hebrew University, 1960 (на иврите); P. Ben Ya’acov. The Travels of Rabbi Petahiah of Ratisbon. — Jerusalem: Greenhut, 1967 (на иврите). См. также: http://www.daat.ac.il/daat/vl/petachya/petachyaoi.pdf.
Оба этих отважных путешественника интересовались людьми гораздо больше, чем местностями. Святые места и могилы их, несомненно, занимали, однако обычаи и религиозные практики еврейских общин удостоились гораздо более нетривиальных замечаний. Биньямин и Петахия были замечательными представителями средневекового еврейского интеллектуального мира, прежде всего его наиболее любознательного и открытого крыла. Разумеется, далеко не все, что они рассказывают, верно и точно. Многие явления воспринимаются ими через призму мифов и чудесных историй, с которыми они познакомились задолго до своих странствий [305] ; часть передаваемой ими информации получена из вторых рук и не подверглась личной проверке. Однако и в таких случаях налицо удивительные по качеству сообщения.
305
Особенно отличался в этом отношении Петахия. Вот один из многочисленных примеров: «Там ему показали летающего верблюда, невысокого, с тонкими ногами. Желающего ехать на этом верблюде привязывают к нему, чтобы не свалился. На нем пробегают в один день такое пространство, какое нужно пройти пешеходу в пятнадцать дней; можно ехать и еще быстрее, но ни один человек не может вынести такой скорости; верблюд пробегает милю в одно мгновение». Кроме того, Петахия и Биньямин нередко противоречат друг другу. Вот характерный пример. Биньямин: «От Гаваона три фарсанги до Иерусалима… Там есть красильный дом, который ежегодно отдается царем на откуп евреям, с тем чтобы никто не занимался крашением в Иерусалиме, кроме одних евреев. Их там двести человек; живут они под башней Давида, в конце города». Петахия: «Потом рабби Петахия отправился в Иерусалим, где живет один только еврей — красильщик рабби Авраам, который платит правителю большую дань
Согласно подсчетам Биньямина из Туделы, число евреев, проживающих между Акко и Ашкелоном, несравненно меньше числа евреев Вавилонии. Судя по всему, последние привозят в Эрец Исраэль тела своих покойников гораздо чаще, чем детей. Он восхищается Дамаском намного больше, чем Иерусалимом, и отмечает, что последний — всего лишь небольшой городок. Петахия, не записывавший свои замечания собственноручно, а передававший их ученику [306] , также изрядно удивляется малочисленностью еврейских общин Святой земли и выражает свое восхищение Дамаском. В то время как в этом северном городе проживало около двадцати тысяч евреев, во всей Святой земле их число не превышало трехсот семей. Чрезвычайно скромное место в рассказе, уделенное Иерусалиму, не может не изумлять; согласно описанию Петахии, евреи в своем подавляющем большинстве предпочитают совершать паломничество к могиле пророка Иезекиила (Йехезкеля) в Вавилонии, нежели в Иерусалим. Даже представители хазарских прозелитов, «цари Мешеха и всех их стран», прибывают на поклонение именно туда [307] .
306
Они дошли до нас через множество рук и в чрезвычайно урезанной форме. — Прим. пер.
307
Ben Nathan Adler M. (ed.). The Travel Book of Rabbi Benjamin. — Jerusalem: The Publishing House of the Students Association of the Hebrew University, 1960 (на иврите); P. Ben Ya’acov. The Travels of Rabbi Petahiah of Ratisbon. — Jerusalem: Greenhut, 1967 (на иврите). — P. 47–48.
Многосотлетний период между путешествиями Биньямина и Петахии в XII веке и концом XVII века оставил очень немного путевых заметок, написанных евреями, посетившими библейскую страну. Это фрагмент описания поездки группы раввинов, в основном провансальских, оставленного Шмуэлем бар Шимшоном (1210), рассказ рабби Яакова, прибывшего в Иерусалим, чтобы собрать деньги на парижскую ешиву (не позднее 1257), история эмиграции престарелого Нахманида, рассказанная позднее его учеником, взволнованные стихи поэта Йехуды Альхаризи, также XIII века, колоритное свидетельство Аштори а-Пархи, относящееся к началу XIV века, и еще несколько повествований, чрезвычайно редких и отрывочных.
В XV веке в Святую землю приезжали Ицхак ибн Альпера из Малаги (1441), Мешулам из Вольтерры (Volterra, 1481), Овадия из Бертиноро [308] (Bertinoro, 1489) и Моше Бассола из Пезаро (Pesaro, 1521). Начиная с XVII века появляются путевые дневники, оставленные восточноевропейскими евреями: Моше Поритом из Праги (1650), группой мессианистов во главе с Йехудой а-Хасидом (1700) и рабби Нахманом из Бреслава, неожиданно посетившим Палестину в 1798 году [309] .
308
Автор прославленного комментария к Мишне. — Прим. пер.
309
О посещениях Палестины и паломничествах в нее см.: А. Яари. Путешествия евреев в Эрец Исраэль — от Средних веков до возвращения в Сион. — Рамат-Ган: Масада, 1976. См. также: http://www.hebrewbooks.org/36832.
Еврейское паломничество было, таким образом, незначительным по масштабу обычаем, распространенным лишь среди состоятельных образованных евреев, чаще всего (хотя не исключительно) — раввинов или коммерсантов, причем причины, побуждавшие их отправиться в путешествие, могли быть совершенно различными, не обязательно религиозными. Иногда речь шла об исполнении обета, иногда — об искуплении грехов, в ряде случаях — об удовлетворении персонального любопытства или жажде приключений. Резонно предположить, что христианский «институт» паломничества также подзадорил некоторых путешественников, прежде всего евреев — жителей Италии. Следует помнить, что в XIV веке начало действовать регулярное морское сообщение между Венецией и Яффо, благодаря которому число христианских паломников [310] выросло до 400–500 в год [311] .
310
Из Западной Европы. Многочисленные паломники из Восточной Европы и греко-православного мира обычно ехали в Палестину не через Италию. — Прим. пер.
311
Розенталь Я. Путешествие Ганса Тухера, нюренбергского патриция, в Святую землю в 1479 году // Cathedra. — 2010. — 137 (на иврите). — С. 64.
В почти всех путевых рассказах ясно видны интерес еврейских путешественников к другим евреям и солидарность с ними. Путешественники неравнодушны к древним ландшафтам, однако последние чаще всего не находятся в центре их описаний. Сами эти описания довольно сдержанны, в них нет особого воодушевления, тем более, религиозного экстаза. Бросается в глаза также отсутствие какой-либо враждебности «исмаилитов», иными словами, местных мусульман, к приезжим евреям. Письма путешественников полны выражениями признательности по отношению к местным жителям, которые, в отличие от европейских христиан, не считают иудаизм ущербной и презренной религией [312] . Нет указаний на то, что существовали какие-либо ограничения на перемещения евреев по Святой земле. Почти всегда они имели полную возможность поселиться в ней. Страна принимала их приветливо, хотя и представлялась многим чересчур засушливой и пустынной. Вместе с тем, она всегда оставалась «землей, текущей молоком и медом», поскольку текст, в конечном счете, гораздо важнее того, что открывается глазам.
312
См. об этом «Послания об Эрец Исраэль» под редакцией Авраама Яари, с. 18–20.