Кто ответит?
Шрифт:
Результаты трассологической экспертизы: выстрел был произведен в упор, из пистолета “Вальтер ППК”, в настоящее время находящегося в розыске.
...На 21-м километре шоссе обнаружены два трупа мужчин с огнестрельными ранениями. На трупах форменная одежда работников дорожно-патрульной службы.
Согласно результатам дактилоскопирования, убитые - жители Ростовской области, ранее судимые: Семенов В.В. (кличка Шило) и Скурин Д.И. (кличка Псих). Экспертиза показала: выстрелы были произведены с близкого расстояния из пистолета “Вальтер ППК”, в настоящее время находящегося в розыске.
По оперативным данным, убитые связаны с преступной группой, возглавляемой жителем г. Ростова-на-Дону Овечкиным
Версия: Семенов В.В. совместно со Скуриным Д.И. встречали на шоссе известную им машину, перевозившую ценности, захват которых не удался. Около места обнаружения трупов выявлены следы белой “волги”.
Результаты экспертизы микрочастиц краски, оставленных на кустах при въезде в лес, проб масляных пятен на грунте и отпечатков протектора прилагаются.
В двух километрах от места обнаружения трупов, в лесу, найдена автомашина "ВАЗ-2106" без номерных знаков. На дверных ручках и рулевом колесе - отпечатки пальцев убитых Семенова В.В. и Скурина Д.И.
Личность владельца автомобиля выясняется.
АЛЕКСЕЙ МОНИН, КЛИЧКА “МАТЕРЫЙ”
Дорога подходила к концу. Скоро он будет дома, где можно наконец отоспаться - сутки, двое, времени он не пожалеет. Отоспится же он не в городе - не в квартире законной и не в коммуналке конспиративной, а на даче Машиной - сосны, апрельский озоновый воздух, мягкий велюр дивана...
Выпьет коньячку, чтобы снять стресс, хоть и не выносит алкоголь с детства, но позволит себе, ладно, лучше ведь, нежели таблетки какие... А после в небытие, перемежающееся редкими всплесками осознания себя в сладкой дреме. В высоком окне - синее небо, хвоя, а вокруг - уют теплой спальни... Быстрее бы! Устал...
Одно точило: что ждет по возвращении? Вдруг - завал в делах? Вдруг что-то с Хозяином, с шестерками? Вечное, вошедшее в кровь ожидание неожиданного, страх неизвестности.
Не терзайся, убеждал он себя, еще какой-нибудь годик, и все. Дальше будет лишь море, Маша, дом, где и короля не стыдно принять: с оранжереей, балконом, каминным залом и холлом. Вечное отдохновение...
Он запнулся на этой мысли - не надо, ты вымотан, отстранись от всего, от мечтаний тоже. Будь частью машины, ее следящей системой, а думы и переживания оставь на потом. И лучше всего - до того дня, когда приедешь к Маше. Навсегда приедешь. Со слегка измененной после пластической операции физиономией, с новой фамилией в паспорте... благо, фальшивомонетчик Прогонов документики справил замечательные. Надо бы, кстати, на всякий случай и еще у него чистыми бланками поразжиться. А вообще - опасный Прогонов свидетель, Вольдемарыч этот. Убрать? Мало ли что? Подумай! Не сегодня, не сейчас, конечно. Сейчас ты - следящая система машины, так выражается Хозяин. Разметка, скорость, встречные, обгоны, запас по дистанции - вот твоя проблематика.
А все же хорошо, что не поленился, хоть на день, а слетал в Испанию. Зато душа не ноет: освоилась Машенька на новом месте, обжилась. Садик-огородик, фрукты-овощи. Даже тархун с анисом в рассаду вывела... ох, баба! Бриллиант! А в доме? Дворец! Музей! Машенька!
Вот странно-то как... Никогда никакой любви для него и в помине не существовало. Женщины? Их было множество великое. Порой увлекался даже, да. Но чем кончалось? Или истериками, жаждой властвовать над ним, или - обычной бытовой скукой. Просто было лишь с проститутками. Он платил, они работали. Красивые создания ценились дорого, но тут уж, по его убеждениям, жалеть денег представлялось порочным.
И вот как-то, в дымном гомоне интуристовского бара размышляя о девочке на ночь, шепнул он шестерке своей, ведавшей здешними шлюхами: кто, мол, такая там, за соседним столиком?
Э, Матерый, ответила шестерка бархатно, то - не в продаже. То само по себе. Она свободу отработала, она и тебя перекупит. Назвала шестерка и двух бывших мужей незнакомки, отошедших в мир иной согласно судебным приговорам. И понял Матерый: жизнь этой женщиной наизусть выучена, все открытия позади, равно как и надежды с восторгами, а потому приглянуться ей - задача практически без решения.
Но - приглянулся. Годы убил, а добился ее. И вот настало утро, когда проснулись вместе, посмотрел он ей в глаза, и ответила она ему на невысказанный вопрос: “Буду верной”.
Так появился друг и партнер. Любовь? О ней не говорилось, не думалось. Пусть любят другие, кто о том ведает, решил он. Меня же устроит кондовая надежность битой бабы. Э-эх, дурак! Не знал любви и знать не хотел, доступность случайных, ветреных попутчиц выхолостила душу, а любовь все равно пришла, пробилась сквозь коросту сердца, и теперь нет у тебя ничего, кроме любви; все остальное - белиберда, текучка, поденщина...
Машенька! Как бы быстрее возле тебя очутиться, ведьма; как бы быстрее, родная моя... Стоп! Ты - следящая система. Прочь все воспоминания, прочь! И события дней последних, оставшиеся там, за спиной, и фрагменты их, назойливо всплывающие: клювы нефтяных насосов под Баку, постовые со смуглыми лицами, прохладный подвал караван-сарая с вишневыми скатертями на столах и хрусталем; штормящий Каспий, браконьерские ладьи, осетровые и белужьи туши в звездных костяных шипах, чаны с черной, липкой икрой, бледно-розовые потроха рыб, чем-то напоминающие поросячьи. Точно: в Иране осетровых не едят - рыба-свинья. Ну, чудаки! А мы лопаем! И слава Богу, что пока лопаем.
Икры же этой вскоре переправится в Москву, благодаря его последней договоренности столько, что и за год не распродать! То же и с наркотой. Килограмм героина в багажнике “волги”. Ах, Прогонов, спасибо за специальный документик. Гореть бы без него на этом маршруте: Астрахань - Ростов - Москва. Но как не урвать? Хозяин бы, конечно, от возмущения лопнул, узнай, на какой риск иду. Грешим за его спиной, грешим. Ох, будет концерт, как проведает... Хотя - куда он без нас? Он - мозг, а мы - руки. Шаловливые. Плохо это! От начала до конца плохо. Жадность фраера... Ну, ехал бы сейчас порожний, скучаючи, чинно. Жлоб ты, Матерый! Нет у тебя кругозора, нет широты, прав Хозяин! А погоришь - его подведешь. Все, кончай, Матерый, кончай! Наркоту через Леву сплавишь в последний раз, и пусть Лева из игры выходит. Ненадежен он, торгаш, продаст в полкасания, хоть и есть у него с блатными своя линия по всей стране. Да и тебя Лева опасаться начал, по всему видно. Сдрейфил. Силу за тобой почувствовал, масштаб, а страх перед компаньоном - чревато это, склизко. Тем более повязал ты Леву когда-то на серьезных кушах, на погромах железнодорожных; через него, барыгу, много чего ушло, а сейчас прикидывает Лева: какой срок за то самое “много”? Ведь дела у сыскарей не в архиве, а в “висяках” - вдруг, не ровен час, вылезет для сыщиков кончик? Занервничал Лева, задергался. А почему? Дна у него нет, лечь некуда. И вся его надежда - на родственничков высокопоставленных - людей покуда с реальной властью. Но когда-нибудь грянет час страшный, протрубят фанфары, и загремит под их завывания Лева в преисподнюю, потому что воровал без оглядки, текущим днем жил, а будущего себе не сочинил, да и деньги никогда не умел вкладывать - или проматывал, или копил. Их удел, торгашей. И твой когда-то удел был, Матерый. Помнишь? А помнишь, как года три назад славно посидели ночку у Хозяина за разговорами? Что тебе Хозяин напоследок сказал? Время, сказал, ныне разухабистое, пей-лей, народное, значит, твое, но настанет момент, и другая демократия поспешит сменить нынешнюю, и всех перепивших и переевших она опохмелит. Знаю, сказал, обманываете вы меня, в люди я вас тяну, в жизнь, а вы обманываете... И за обман поплатитесь. Вместе со мной. Потому, если спастись хочешь, готовь отступной вариант. Срочно: гуляночка, возможно, уже на закате...